Валентин Красногоров
Драма в двух действиях
ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, помещение спектаклей по ней в интернет, экранизация, перевод на иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке (в том числе изменение названия) без письменного разрешения автора.
Полные тексты всех пьес, рецензии, список постановок
Контакты:
WhatsApp/Telegram +7-951-689-3-689,
+972-53-527-4142
E-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com
Cайт: http://krasnogorov.com/
© Валентин
Красногоров
Аннотация
В пьесе 3 действующих лица: мужчина, женщина и… собака (которую должны играть ребенок или актриса).
Одинокий мужчина, железнодорожник по специальности, находит щенка, и очень быстро эта маленькая преданная собачка становится его единственной радостью и утешением. Она отвечает на эту заботу беззаветной любовью и верностью.
Наступает день, когда Михаилу надо сделать выбор: или увольняться с работы, или избавиться от собаки. После мучительных колебаний Михаил принимает решение умертвить своего друга. Умерщвлением животных на ветеринарной станции занимается женщина. Столкновение двух правд персонажей, их несхожих взглядов на подлинный смысл жизни создает пружину конфликта. Характер женщины – колючей и временами агрессивной, но бескорыстной, готовой любить и помочь, и дал название пьесе.
Пьеса переведена на несколько иностранных языков, поставлена в четырех десятках театров.
Режиссер Говард Фишман:
«Американская Театральная Компания» гордится
тем, что представляет себя в Нью-Йорке постановкой пьесы «Собака» Валентина
Красногорова, первой постановкой этой уникальной и бросающей вызов пьесы на
американской сцене.
Что
меня более всего восхищает в ней, это ее благородство духа, и сердце, которое
так ранимо пульсирует в ней. Без сомнения, это трудная пьеса – колючая и
тонкая, пугающая и неоднозначная. Но она достаточно мужественная, чтобы
признать все это и показать на сцене, где все мы сможем узнать такие стороны
самих себя, которые так старательно пытаемся скрыть».
Из рецензии на спектакль в Кишиневе
Посмотрела
"Собаку" в театре им. Чехова в постановке режиссера Дмитрия Коева,- и осталась, что называется, в приятном удивлении.
Перефразируя нашего отца коммунизма Владимира Ильича: очень нужная пьеса и
очень современный спектакль! А чем же они хороши? Да вот для начала – своей
естественной простотой, с которой живут миллионы людей. Страшно неловко сегодня
сказать: гуманизмом тоже. И поскольку пьесу написал драматург Валентин
Красногоров, известный почти "чеховскими мотивами души", то и
надеялась повстречаться с чем-то давно забытым. Так и случилось.
Там не скачут голые девки по
сцене, не кричат, не рвут на себе рубах странные выдуманные люди, не сношаются за занавесками пары, не пьют из горла "новые
богатые", не стреляют наемные киллеры, словом
насилие и отчаянное потребление радостей жизни - секса, славы, вина, всех
удовольствий сразу – упразднены. Как и проституция, спорные метры особняков,
бизнес-разборки, взятки, слежки, "кидалово"
и прочая смута времен.
"Собака" – пьеса
про человеческие – не странно ли? - отношения, потери, горечь одиночества,
переоценку жизни, пересмотр ее ценностей и повороты, уроки судьбы и
судьбоносные встречи, от которых никто не застрахован.
И смотреть этот спектакль
было не менее странно от забытых ощущений… себя самого. Господи! Не все же
мечтать о новой стиральной машине, шубе и "домике на колесах", не все
же смотреть рекламу о распродажах видеосистем, о чипсах, прокладках, кофе,
духах и новом лечении простаты…
Пьеса, такая камерная, - о
чем? О том, что выбирать приходится каждый день. Что-нибудь всегда выбираешь.
Но за этот выбор назначена плата. Ты всегда платишь. В смысле – расплачиваешься
за прошлые свои "выборы" гораздо дольше, чем длится сам момент твоего
выбора. Иногда платишь за него всю жизнь. В этом нерв и пафос спектакля.
Это по-чеховски. Это –
по-настоящему. А от остального зрители давно устали.
Елена Шатохина.
Из программки к спектаклю в Румынии:
«Просим зрителей понять, что
спектакль «СОБАКА»:
это НЕ документальный
спектакль,
это НЕ театрально-социальная
пьеса,
это НЕ было написано на
основе интервью,
актеры НЕ сидят за столом и
просто произносят свои речи,
в нем НЕ обсуждаются
политические ситуации и
НЕ используется вульгарная
лексика.
К сожалению, это просто
театральный спектакль.
Чтобы
предотвратить некоторые сюрпризы, мы хотим предупредить почтенную публику,
прежде чем она войдет в зал, что наш спектакль о: разлуке, дружбе, расставании, жизни двоих,
эгоизме, привязанности, любви, нерешительности, принципах, хитрости,
человеческих ценностях, лжи, доброте, желаниях, хвастовстве, счастье, боли,
равнодушии, иллюзиях, терпимости и…
Horațiu Mihaiu,
режиссер».
Из Рецензии на спектакль в Иркутском акад. театре им.
Охлопкова:
Автор пьесы «Собака» – современный
драматург Валентин Красногоров. Он уже известен иркутскому зрителю по
спектаклю «Комната невесты» – весёлой, искромётной, яркой, наполненной добрым юмором и жизненной
мудростью постановке. Однако, посмотрев «Собаку» зрители увидят совсем другого
Красногорова, который предлагает режиссёру, артистам и всем свидетелям этой
непростой истории разговор о вечных ценностях: о доверии другому человеку, о
предательстве, любви и одиночестве, ответственности, которую мы берём на себя,
а потом стремимся от неё избавиться.
Действующие лица:
МУЖЧИНА
ЖЕНЩИНА
СОБАКА
Действие первое
Неуютная полуподвальная комната с голыми стенами. Стол, убогие стулья, скамья — вот и вся обстановка. В одной из стен — обшарпанная дверь, ведущая куда-то внутрь. За столом сидит ЖЕНЩИНА, одетая в поношенный ватник, и шьет сверкающее нарядное платье, заглядывая иногда в лежащий рядом журнал мод.
Входит МУЖЧИНА, бережно неся на руках щенка, закутанного в куртку.
МУЖЧИНА. Добрый день.
ЖЕНЩИНА. (Оторвавшись от швейной машины и смерив Мужчину недружелюбным взглядом.) Здравствуйте. (Снова принимается шить.)
МУЖЧИНА, раскутав собаку, осторожно опускает ее на пол, и та с любопытством приглядывается и принюхивается к незнакомой обстановке. Собаку должна играть молодая актриса или девочка. И хотя в дальнейшем мы будем обозначать ее поведение в “собачьих” терминах (“виляет хвостом” и т. п.), актриса должна выражать эмоции и поведение щенка “человеческим” способом. Поведение собаки, ее действия и движения не должны отвлекать внимания зрителей от главного – диалога Мужчины и Женщины.
МУЖЧИНА переминается с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке и не зная, как начать разговор.
МУЖЧИНА. Солнечный день, а какая холодрыга. Кто бы мог подумать?
ЖЕНЩИНА не отвечая строчит на машинке. МУЖЧИНА садится, достает сигареты, щелкает зажигалкой.
ЖЕНЩИНА. Здесь не курят.
МУЖЧИНА с готовностью прячет зажигалку и сигареты.
МУЖЧИНА. Представьте, какая со мной приключилась занятная история. Сижу я дома, месяца полтора назад, делать нечего... Дай, думаю, схожу в магазин, возьму чего-нибудь этакого... (Делает выразительный жест.) Открываю дверь — и тут в квартиру вбегает щенок. Будто того и ждал. Сам коричневый, грудка белая, глазки умненькие, ушки висят — игрушка, да и только. Прелесть, а не собачка! Да что ее описывать — вот она, перед вами. Красавица, правда?
ЖЕНЩИНА, даже не бросив взгляда в сторону собаки, не отвечает.
Сначала я решил — брошенная. Потом смотрю — на бродячую непохожа. Ласковая, гладенькая, толстенькая — прямо супом пахнет. Ну, думаю, пока за ней не пришли, дай-ка я с ней поиграю. Напоил молочком, погладил, поласкал — а хозяина все нет. Тут я соображаю — а как ему догадаться, что собачка у меня? Иду на улицу, вешаю у входа в дом, у магазина и на остановке автобуса объявления — так, мол, и так, нашлась собака, спросить там-то. Возвращаюсь домой, жду — никого.
ЖЕНЩИНА. (Хладнокровно.) Подкинули. (Продолжает заниматься своим делом.)
МУЖЧИНА. (Возмущенно.) Такого милого щенка? Быть не может! Потеряли, я уверен... Ну, подождал я немного и решил: раз за ней никто не идет, я ее пока вымою. Все-таки зверюшка неизвестная, с улицы... Наливаю в ванну немного теплой воды, ставлю туда щенка, а сам боюсь: вдруг начнет скулить и царапаться... Ничего подобного! Увидела воду, понюхала, полакала ее и стоит себе так спокойно, на меня смотрит. Я беру мыло, говорю: “Булька, дай лапу!” И, представьте себе, дает!
ЖЕНЩИНА. (С ленивым недоумением.) Почему “Булька”? Что за имя?
МУЖЧИНА. (Смущенно.) Не знаю... Само с языка сорвалось. Во-первых, бульдог, во-вторых, маленькая, в третьих, девочка... Вот и получилось — Булька. А может, просто потому, что вода в ванне булькала.
ЖЕНЩИНА. Это не бульдог, а боксер.
МУЖЧИНА. Теперь-то я знаю, а тогда думал, что бульдог... Ну, вымыл я ей все четыре лапки, потом спинку и завернул в полотенце. Положил к себе на колени, а она давай мне лицо лизать... Тогда я и решил: ни за что с ней не расстанусь. (Подзывая собачку.) Булька, ко мне! (Щенок подбегает к хозяину.) Лапу! (Щенок дает лапу.)
Другую! Ах ты, моя умница! (Ласкает собаку. Та ложится у его ног.)
ЖЕНЩИНА. Ну, а хозяева? Так и не явились?
МУЖЧИНА. Нет. И слава богу. (Треплет собаку.) С той поры у меня совсем другая жизнь пошла. Где бы ни был, все тороплюсь домой... Открываю дверь — а она прыгает сама не своя от счастья. Ну и я, конечно, рад. Купил ей коврик, мисочку, супы стал варить... А она такая веселая, игривая и до того понятливая! (Достает из кармана деревяшку.) Булька! Апорт!
Кидает деревяшку. БУЛЬКА весело бросается за ней и приносит хозяину. Тот берет деревяшку и гладит собаку. Женщине, с гордостью.
Раньше я, по незнанию, этих боксеров-бульдогов недолюбливал: уж больно морды у них страхолюдные, и на вид они такие свирепые. А душа-то у них, оказывается, добрейшая. Да и вовсе они не уродливые. У Бульки мордашка мне даже нравится. Может, не слишком красивая, зато жутко славная.
ЖЕНЩИНА. А зачем, собственно, вы мне все это рассказываете?
МУЖЧИНА. А кому мне еще рассказывать?
ЖЕНЩИНА. Кому хотите.
МУЖЧИНА. Вам разве неинтересно?
ЖЕНЩИНА. Нет. Да и работы у
меня невпроворот. (Снова принимается шить.)
Пауза.
МУЖЧИНА. Мне все говорили, с собакой, мол, хлопот не оберешься. А какие хлопоты? Никаких. Одна радость. Только вот простужается легко. Но я ей жилеточку смастерил. Хотел и сегодня надеть, да в окно глянул — показалось, что тепло. Солнце обмануло. Пришлось всю дорогу на руках нести. Иду, а из-под куртки глазенки любопытные выглядывают. Смешно. (Гладит собаку. Озабоченно.) Как бы кашель не схватила. (Снимает с себя куртку и накидывает на собаку. Пауза.)
ЖЕНЩИНА. Ну, наговорились, что ли?
МУЖЧИНА не отвечает. ЖЕНЩИНА оставляет шитье, раскрывает амбарную книгу и берет ручку.
Имя?
МУЖЧИНА. Я же сказал — Булька.
ЖЕНЩИНА. Не ее — ваше.
МУЖЧИНА. (Нехотя.) Михаил. Михаил Васильевич.
ЖЕНЩИНА. Фамилия?
МУЖЧИНА. Ковалев.
ЖЕНЩИНА. Удостоверение о регистрации есть?
МУЖЧИНА. Какое еще удостоверение?
ЖЕНЩИНА. Животное должно быть зарегистрировано в ветеринарной станции на ваше имя.
МУЖЧИНА. Нет у меня никакого удостоверения. Зачем оно?
ЖЕНЩИНА. Положено. Может, вы и собаку-то чужую привели. (Водит ручкой.) Адрес?
МУЖЧИНА. Да погодите писать-то! Может, что-нибудь придумаем. Глядите, красавица-то какая! А ласковая до чего!
ЖЕНЩИНА. Боксеры — они все ласковые.
МУЖЧИНА. А умница — просто удивительно! Вот я вам сейчас историю расскажу — не поверите. Идем мы с ней как-то раз...
ЖЕНЩИНА. (Прерывая.) Не надо историй. Я на собаках не первый день сижу, сама все про них знаю.
МУЖЧИНА. Но вы все-таки послушайте...
ЖЕНЩИНА. Не хочу. Не люблю пустой болтовни.
МУЖЧИНА. Чего это вы такая суровая?
ЖЕНЩИНА. Уж какая есть. (Снова берет ручку.)
МУЖЧИНА. Очень жаль, что вы такая.
ЖЕНЩИНА. (Агрессивно.) Я вам грублю?
МУЖЧИНА. Нет, но...
ЖЕНЩИНА. Может быть, я нарушаю правила?
МУЖЧИНА. Нет, но...
ЖЕНЩИНА. Может, я задерживаю вас своими долгими разговорами?
МУЖЧИНА. Нет, тут все в порядке, но...
ЖЕНЩИНА. Или, по-вашему, я должна вас чаем с пирожным угощать? Благодарить за визит? (Иронически.) “Спасибо, заглядывайте к нам почаще... Вы доставили мне большую радость...”
МУЖЧИНА. (Идя на попятный.) Не понимаю, чего вы рассердились. Я ведь просто так...
ЖЕНЩИНА молча придвигает к себе амбарную книгу.
ЖЕНЩИНА. Адрес?
МУЖЧИНА. Может, в клуб собаководов ее предложить? Вы не думайте, она у меня дрессированная. (Командует.) Булька! Сидеть!
БУЛЬКА обрадованно вскакивает.
Сидеть, говорю!
БУЛЬКА ластится к хозяину, глядит ему в глаза, пытаясь понять команду. МУЖЧИНА извиняющимся тоном обращается к Женщине.
Малышка еще, несмышленыш. (Собаке.) Сидеть!
БУЛЬКА садится, преданно глядя на хозяина. Тот продолжает с гордостью.
Видите, как сидит? Лапы в стороны, голова набок... Порода!
ЖЕНЩИНА. (Невольно останавливает наконец на собаке долгий взгляд.) Да, чистокровная.
МУЖЧИНА. Медалисткой будет. Клуб за нее ухватится.
ЖЕНЩИНА. Не ухватится.
МУЖЧИНА. Много вы понимаете... Почему?
ЖЕНЩИНА. Родословной нет. И вообще, никаких документов.
МУЖЧИНА. Ну и что? Стать и так видна. Она ведь не графиня какая-нибудь, а собака. Зачем ей родословная?
ЖЕНЩИНА. Положено.
МУЖЧИНА. Неужели и собаке без бумаг никуда?
ЖЕНЩИНА. Никуда.
МУЖЧИНА. Почему?
ЖЕНЩИНА. (Вздохнув.) Собачник вы и впрямь неопытный. Не возьмет ее клуб.
МУЖЧИНА. Что же там, не люди, что ли?
ЖЕНЩИНА. В том-то и дело, что люди...
МУЖЧИНА. (Помолчав.) Тогда, может, ее куда-нибудь в охрану или сторожем?
ЖЕНЩИНА. Туда только овчарок берут. И только кобелей. А у вас сука.
Молчание. МУЖЧИНА достает сигареты.
Здесь не курят.
МУЖЧИНА. Извините. (Прячет сигареты.)
ЖЕНЩИНА. Чего вы ее сюда привели? Жена, что ли, против?
МУЖЧИНА. Нет, я один живу.
ЖЕНЩИНА. Что так?
МУЖЧИНА. Обыкновенно... Ушла от меня жена и детей увела.
ЖЕНЩИНА. Взяла вдруг и ушла? Чем это вы ей не понравились?
МУЖЧИНА. Да ну ее к лешему эту... Плохого про нее говорить не хочу, а хорошего сказать нечего.
ЖЕНЩИНА. Так-таки нечего?
МУЖЧИНА. Давайте не будем о ней, ладно?
ЖЕНЩИНА. Ну и как же вы теперь?
МУЖЧИНА. А вот так... Бобылем и кукую. Одно у меня теперь на свете... Булька, иди ко мне! (Ласкает собаку.)
ЖЕНЩИНА. Так и держите тогда щенка при себе.
МУЖЧИНА. А работать как же?
ЖЕНЩИНА. Все работают. Собака этому не помеха.
МУЖЧИНА. Смотря где работать. Вот я, к примеру, железнодорожник, все время в рейсах...
ЖЕНЩИНА. До сих пор ведь как-то обходилось...
МУЖЧИНА. Вот именно — “как-то”. Сначала взял отгулы — у меня их три недели накопилось. Потом повезло — простуду схватил, больничный дали. Но в конце концов пришлось на работу идти, куда денешься. В рейс, правда, ехать отказался — пока. Пошел в депо. Но это тоже не решение. Щенок один дома, скучает, скулит, соседи ругаются, жалобы пишут, пристукнуть грозят. (Помолчав.) И ведь пристукнут, сволочи. Сами знаете, что у нас за люди.
ЖЕНЩИНА. Уж я-то знаю...
МУЖЧИНА. (Помолчав.) Что делать — ума не приложу.
ЖЕНЩИНА. Но это только вначале трудно. Потом собака подрастет, научится сидеть одна.
МУЖЧИНА. Но ведь и я не могу вечно в депо слоняться. Мне в рейс надо. Бригада недовольна. Или, говорят, увольняйся, освобождай место, или кончай ваньку валять. Загнан я в тупик, и выхода нет.
ЖЕНЩИНА. А почему бы вам на время рейса не отдать собаку кому-нибудь? Неужели никто не возьмет на день-другой?
МУЖЧИНА. Если бы на день... на месяц не хотите? А то и на три.
ЖЕНЩИНА. На три месяца? Таких и рейсов-то не бывает. За это время можно вокруг света объехать.
МУЖЧИНА. А вот и бывает. Мы ведь на вагонах-холодильниках работаем. Следим за механизмами, за режимом, чтоб холод был в норме и все такое.
ЖЕНЩИНА. Но почему все-таки рейсы такие долгие?
МУЖЧИНА. А как же иначе? Грузим мы, к примеру, в Мурманске рыбу и везем ее в Краснодар. Там ее сдаем, набиваем вагоны фруктами и катимся на Алтай. Освобождаемся от фруктов, загружаемся мясом и берем курс на Москву. И так далее. Иногда по полгода дома не видим. Где ж тут собаку иметь?
ЖЕНЩИНА. А знакомым ее не предлагали?
МУЖЧИНА. Не хотят. У кого квартира тесная, кто на лето уезжает. Всем некогда, все суетятся...
ЖЕНЩИНА. Да, всем некогда.
МУЖЧИНА. Один мальчишка во дворе все приставал — “дайте мне, дайте мне”. Отдал. Он счастью своему не поверил. Весь засверкал...
ЖЕНЩИНА. И что же?
МУЖЧИНА. Мать назад привела. Говорит, от учебы отвлекать будет. А парнишка стоит у нее за спиной и ревет... (Пауза.) Повел я Бульку к сестре своей родной — она давно ныла, что хочет собаку. Так это дура отказалась. И знаете почему? Ни за что не догадаетесь. Королевского пуделя, говорит, я бы взяла, а боксеры теперь не в моде. Каково, а? Слышишь, Булька, ты у нас не модная! Соньке пуделя подавай, и не простого, а королевского!
ЖЕНЩИНА. Боксеры действительно не в моде.
МУЖЧИНА. Булька ведь не кофта какая-нибудь. (Стучит кулаком по столу.) Разве может быть мода на живых? На живых! Может, тогда и мы с вами не в моде? (Тычет пальцем в журнал мод.) Что там в журнальчике с картинками про нас написано? Может, и нас уже пора на свалку?
ЖЕНЩИНА. (Отодвигая журнал.) Тише, тише, чего разбушевались?
Пауза. МУЖЧИНА достает сигареты.
Здесь не курят.
МУЖЧИНА. (Прячет сигареты. После паузы.) Помаялся я, помаялся, да и отвез Бульку на другой конец города. Ну, и оставил... Думаю, может, кто подберет. Вернулся домой, а самому реветь хочется, честное слово. Смотрю на ее мисочку и мячик покусанный, которым она играла, и такая тоска берет... Проходит три дня, слышу, в дверь кто-то скребется. Открываю — она! Тощая, измученная... И так мне, подонку, обрадовалась, запрыгала, залаяла...
БУЛЬКА, почувствовав, что о ней говорят, вскакивает и ласкается к хозяину. У того дрожит голос.
А завтра в рейс...
ЖЕНЩИНА. (С неожиданной резкостью.) Вот что, гражданин, вы тут сцены прощания не устраивайте. Мне и так здесь не скучно.
МУЖЧИНА. Я вам мешаю, что ли?
ЖЕНЩИНА. (Зло.) Нет, помогаете! Сдаете собаку или нет?
МУЖЧИНА. (Вспылив.) Сами вы собака! Все лаете, лаете... Того и гляди, цапнете... Честное слово, собака. (Встретив недобрый взгляд Женщины, продолжает несколько осторожнее.) Извините, конечно, но другого слова для вас не найти.
ЖЕНЩИНА. Ничего. Я не считаю его оскорблением.
МУЖЧИНА. Тем лучше.
ЖЕНЩИНА. Но если вы еще позволите себе распускать язык, то долго здесь не задержитесь. Вы в учреждении, а не у себя дома.
Молчание.
Ну, долго мы еще будем так сидеть? Там, в коридоре, очередь собралась.
МУЖЧИНА. Ведь трудно решиться, как вы не понимаете.
ЖЕНЩИНА. Раз трудно, так и нечего было приходить. Меня люди ждут, а вы тут “тары-бары”.
МУЖЧИНА. Когда я заходил, никого не было.
ЖЕНЩИНА. Тогда не было, а теперь, к концу рабочего дня, подойдут.
МУЖЧИНА. Сердца у вас нет.
ЖЕНЩИНА. Что делать, такая родилась.
МУЖЧИНА. Немножко душевности вам все-таки бы не помешало...
ЖЕНЩИНА. Зачем?
МУЖЧИНА. (С некоторым удивлением.) Зачем душевность?
ЖЕНЩИНА. Да.
МУЖЧИНА. Что за вопрос?
ЖЕНЩИНА. У вас она есть?
МУЖЧИНА. Еще один странный вопрос. Вот вы, например...
ЖЕНЩИНА. (Прерывая.) Про меня не надо. Кто щенка сдает, я или вы?
МУЖЧИНА не отвечает.
Так что бросьте пустые разговоры насчет сердца и вообще. Значит, собака не зарегистрирована?
МУЖЧИНА. Нет.
ЖЕНЩИНА. (Не то со злорадством, не то с удовлетворением.) Тогда я принять ее не могу.
МУЖЧИНА. Почему?
ЖЕНЩИНА. Не положено. Сначала уплатите штраф за незаконное содержание животного, а потом уже приходите ко мне. С квитанцией. (Захлопывает амбарную книгу.)
МУЖЧИНА. (Растерянно.) А куда платить?
ЖЕНЩИНА. В третью ветстанцию.
МУЖЧИНА. (С раздражением.) Ветстанция, квитанция... Чего только не придумают! Лишь бы людям неудобно было!
ЖЕНЩИНА не отвечает.
А может, я прямо вам заплачу?
ЖЕНЩИНА. Мне не надо.
МУЖЧИНА. И вдвое больше. Вот, возьмите. Сдачи не надо. (Протягивает деньги.)
ЖЕНЩИНА. (Усмехнувшись.) Щедрый.
МУЖЧИНА. (Обеспокоенно.) А что — мало? Могу добавить. (Снова лезет в карман.)
ЖЕНЩИНА. Я же сказала — не надо.
МУЖЧИНА. Какая разница?
ЖЕНЩИНА. Для меня — большая.
МУЖЧИНА. Мне вовсе не хочется куда-то еще тащиться.
ЖЕНЩИНА. Это уж ваше дело.
МУЖЧИНА. А без квитанции не возьмете?
ЖЕНЩИНА. Нет.
МУЖЧИНА. (Вздохнув.) Где она, эта ваша ветстанция?
ЖЕНЩИНА. (Неохотно.) Совсем близко. В соседнем доме.
МУЖЧИНА. Все равно не пойду. Я лучше прямо вам в руки. (Снова достает толстую пачку денег.)
ЖЕНЩИНА. Будь у меня такие деньги, я бы уже сегодня вечером была замужем.
МУЖЧИНА. А вы не замужем?
ЖЕНЩИНА. Нет.
МУЖЧИНА на мгновение задумывается. Лицо его светлеет.
МУЖЧИНА. Послушайте... (Радостно.) Может, возьмете тогда Бульку к себе домой? Все не так скучно будет.
ЖЕНЩИНА. Я думала, вы предложите себя.
МУЖЧИНА впервые бросает на Женщину внимательный взгляд.
МУЖЧИНА. (Молодцевато.) Что ж, я готов. Хоть сейчас.
ЖЕНЩИНА. Прямо так, сразу?
МУЖЧИНА. А что тянуть? Завтра в рейс.
ЖЕНЩИНА. Чего не сделаешь ради собаки.
МУЖЧИНА. Почему же... Я и сам не прочь.
ЖЕНЩИНА. У меня же сердца нет.
МУЖЧИНА. Дама вы с характером, это верно. Но рискнуть можно.
ЖЕНЩИНА. Какой вы храбрый. Ничего не боитесь.
МУЖЧИНА. А чего бояться? Страшнее бывшей жены все равно ничего не будет.
ЖЕНЩИНА. Видать, крепко она вам полюбилась. Никак забыть не можете.
МУЖЧИНА. Ну, честно говоря, ничего в ней особенно плохого не было. Жена как жена. Терпеть можно. Ныть, правда, любила, но я это как-то спокойно сквозь уши пропускал. Но вот что ушла от меня (ударяет в сердцах кулаком по столу) — никогда ей не прощу!
БУЛЬКА испуганно вскакивает. Хозяин успокаивает ее.
Сиди-сиди, моя хорошая, не бойся.
Собака вновь устраивается у ног хозяина.
ЖЕНЩИНА. Почему ушла-то?
МУЖЧИНА. Это вы у нее спросите. Не знаю, чего ей не хватало. Дом был — полная чаша. Куда ни плюнь, везде полочки, шкафчики, антресольки — все своими руками сделал... А деньги? Я ведь за месяц заколачиваю столько, что иной и за год не заработает.
ЖЕНЩИНА. Это откуда же такие доходы? Неужто от железной дороги?
МУЖЧИНА. Ну да, дождешься от них... Сами выкручиваемся.
ЖЕНЩИНА. Это как же?
МУЖЧИНА. Ну, грузят, к примеру, в Мурманске рыбу — и мы себе рыбки припасаем. Тонну-другую.
ЖЕНЩИНА. Кто “мы”?
МУЖЧИНА. Ясное дело, кто: ребята с холодильников. Привозим рыбку в Ставрополь, а там ее ой как берут. Продаем, грузим себе фрукты, везем в Сибирь, отдаем перекупщикам... И так далее.
ЖЕНЩИНА. Одним словом, на хлеб хватает.
МУЖЧИНА. И даже с маслом. Чтобы ко мне в бригаду попасть, люди большие деньги платят. И то я еще смотрю, брать человека или нет.
ЖЕНЩИНА. Неплохо устроились.
МУЖЧИНА. Иначе теперь не проживешь. Но вы не думайте, что все так легко. Сложностей тоже хватает. Чтобы выгодный маршрут получить, надо знаете как покрутиться? Само собой ничего не делается. Иной раз приедешь на станцию, а тебя три недели не грузят. Ходит начальник склада мимо вагонов и нас словно не замечает. Смотрит куда-то в голубую даль. Не подмажешь — не поедешь. В буквальном смысле. Начальству тоже надо его долю дать... Но я уже на холодильниках четырнадцать лет, везде своя клиентура... Потому бригада за меня и держится.
ЖЕНЩИНА. Что они — дети малые? Сами не могут?
МУЖЧИНА. Куда им без меня? Жадности много, а мозгов нет. Вот, например, застряли мы недавно на одной станции. В Дагестане. Пошел я узнавать, что да как. А мои молодцы разнюхали, что на путях цистерна с коньяком стоит. Взяли бидон на сорок литров, молочный, мы его специально для таких случаев возим — и пошли наливать. Всем табором, даже сторожа у вагона не оставили! А я им тыщу раз долбил — вагон без охраны не оставлять...
ЖЕНЩИНА. Постойте, я не поняла... Как это “наливать”?
МУЖЧИНА. Способов много... И пломба на цистерне цела, и бидон полный. Нет проблем. Не об этом сейчас речь. Ну, налили они, возвращаются, тут и я подоспел, а вагона нашего нет.
ЖЕНЩИНА. Как нет?
МУЖЧИНА. Обыкновенно. Тю-тю. Мы туда, сюда, забегали, чудом находим наш вагон в двух километрах, рядом — грузовичок, а в него из вагона какие-то ханурики уже туши одну за другой кидают. Мы хватаем кто ломик, кто кусок рельса — отбиваем вагон. Но грузовик с мясом укатил, и бидон, пока рубились, тоже испарился... А вы говорите — “дети малые”.
ЖЕНЩИНА. Странные у вас порядки.
МУЖЧИНА. Нормальные.
ЖЕНЩИНА. И мужики ваши — странные.
МУЖЧИНА. Нормальные мужики. Только шибко деловые.
ЖЕНЩИНА. А вы?
МУЖЧИНА. А мне им ни в чем уступать нельзя. Ведь я — как вожак стаи: не буду сильнее всех — загрызут.
Пауза.
ЖЕНЩИНА. Ну, а что все-таки жене не нравилось?
МУЖЧИНА. Что? (Чуть подумав.) Ей, видишь ли, скучно было. Я вкалываю как верблюд, а ей “скучно”! Знаете, сколько у нее платьев и всякого барахла было? Если все это собрать и покидать в топку, пару до края земли бы хватило. А жена все свое — бросай да бросай работу.
ЖЕНЩИНА. Отлучки долгие ей не нравились?
МУЖЧИНА. И отлучки тоже. А когда я дома бывал, верите ли, не пускала к приятелям в домино поиграть. “И так, — говорит, — детей не видишь.” А я...
ЖЕНЩИНА. (Прерывая.) Дети-то большие?
МУЖЧИНА. Теперь уже большие. Старший школу кончил, а дочь в девятом классе. Нет, кажется, в восьмом...
ЖЕНЩИНА. (Задумчиво.) Понятно.
МУЖЧИНА. Еще обижалась, что с дороги не звонил и не писал. А о чем звонить? У нас ведь всегда одно и то же: грузимся и едем, едем и разгружаемся.
ЖЕНЩИНА. Понятно.
МУЖЧИНА. Не умела ждать, не хотела верность хранить... (Гладит Бульку.) Вот, посмотрите на эту варежку с ушами: еще малышка, а предана мне так, что... А вы говорите — жена.
ЖЕНЩИНА. Я ничего не говорю.
МУЖЧИНА. (Сжав кулаки.) Кобыла... Ее счастье — догадалась вовремя убраться с глаз долой. Застал бы я ее с этим... Прибил бы обоих. (Помолчав.) Ну да бог с ней. Эту страницу жизни я уже давно перевернул и возвращаться к ней не собираюсь. Расскажите лучше о себе. Почему вы не замужем?
ЖЕНЩИНА. Прямо так все и выложи.
МУЖЧИНА. А почему бы и нет?
ЖЕНЩИНА. Я чужим людям не исповедуюсь.
МУЖЧИНА. Уж больно вы колючая.
ЖЕНЩИНА. Какая есть. (Помолчав.) Ну что, сдаете собаку?
МУЖЧИНА дрожащими руками достает сигареты и снова прячет их в карман.
МУЖЧИНА. Скажите, она мучиться будет?
ЖЕНЩИНА. Нет, это не больно. Удар током — все.
МУЖЧИНА смотрит на собаку. Та, встретив его взгляд, радостно прижимается к нему. ЖЕНЩИНА берет авторучку и придвигает к себе амбарную книгу.
МУЖЧИНА. (Обеспокоенно.) Что вы там пишете?
ЖЕНЩИНА. Регистрирую поступление животного.
МУЖЧИНА. (Захлопывает книгу.) Подождите, куда вы все торопитесь? Это для вас оно животное. А я через это животное, если хотите знать, человеком стал... Я теперь кому-то нужен... И самое главное, любит она меня не за деньги, не за должность... не за доброту даже, а так... Любит - и все! А как она меня ждет! Домой радостно приходить... Включу телевизор, а она в ногах рядом уляжется, такая тепленькая, кругленькая... Вдвоем и смотрим... Пить даже бросил... Понимаете, я для нее — бог, я для нее — все... И что же, ставить ее под рубильник?
Пауза.
ЖЕНЩИНА. Ну, тогда подождите. Подумайте день-другой. Может, еще найдется выход.
МУЖЧИНА. Не могу я больше ждать. Я уж и так выкручивался, как мог: брал отгулы, подменялся, просил знакомых в квартире пожить... Все. Больше нет сил.
ЖЕНЩИНА. Так сдавайте — и дело с концом.
МУЖЧИНА. А как мне жить без нее? Приду я с работы — а в доме тихо... Как в могиле. Никто не встречает, не ластится...
Из-за стены глухо доносится разноголосое завывание. БУЛЬКА беспокойно оглядывается, тихо скулит и теснее прижимается к ноге хозяина. МУЖЧИНА тоже настороженно прислушивается.
Что это?
ЖЕНЩИНА. (Неохотно.) Собаки воют.
МУЖЧИНА. Какие собаки?
ЖЕНЩИНА. Отловленные.
МУЖЧИНА. Кем? Где? Зачем?
ЖЕНЩИНА. Есть специальные ловцы. Ловят ночью бездомных собак и доставляют сюда. Не знали, что ли?
МУЖЧИНА. И вы их убиваете?
ЖЕНЩИНА. (Зло.) Нет, повязываем розовые ленточки и водим гулять в городской парк.
МУЖЧИНА. (Помолчав.) А что делают с убитыми собаками?
ЖЕНЩИНА. Складывают в труповоз и отправляют на утильзавод. Шкуры идут на мех, а туши — на мясо-костяную муку. Говорят, хороший корм для птицефабрик. Очень полезный.
МУЖЧИНА берет щенка на руки и прижимает к себе. Вой не прекращается.
МУЖЧИНА. И много их отлавливают?
ЖЕНЩИНА. Штук по десять каждую ночь.
МУЖЧИНА. Откуда их столько берется?
ЖЕНЩИНА. (Сухо.) Не знаете? (Смотрит на Мужчину в упор.) Надоела, к примеру, кому-нибудь собака, он отвозит ее подальше от квартиры и бросает — авось, кто-нибудь подберет.
МУЖЧИНА прячет глаза.
А вечерком выезжает машина спецтранса, и в ней ловец с сетью. И за каждого пса он получает свою долю...
Вой усиливается.
МУЖЧИНА. Чего они воют?
ЖЕНЩИНА не отвечает.
Разве вы их не сразу убиваете?
ЖЕНЩИНА. Тех, кого население приводит, сразу. А отловленных выдерживаем трое суток.
МУЖЧИНА. Зачем?
ЖЕНЩИНА. Полагается.
МУЖЧИНА. (Прислушиваясь к вою.) Вы их хоть кормите?
ЖЕНЩИНА. (С горькой усмешкой.) Чем?
МУЖЧИНА. Чего же вы их так долго мучаете?
ЖЕНЩИНА. Даем хозяевам возможность найти потерявшихся собак.
МУЖЧИНА. И бывает, что находят?
ЖЕНЩИНА. Сколько угодно. Сами не свои от счастья. И люди, и собаки. (Помолчав.) Извините, я устала от разговоров. Да и работы много. Давайте животное. (Берет беззаботного щенка за поводок и ведет к внутренней двери. МУЖЧИНА оцепенело следит за ними.)
МУЖЧИНА. (Опомнившись.) Стойте! Куда вы Бульку-то?
ЖЕНЩИНА. Туда, куда вы ее привели.
МУЖЧИНА. Никуда я ее не привел! Просто хотел узнать, что да как...
ЖЕНЩИНА. Вот и узнали. (Хочет увести собаку.)
МУЖЧИНА. Нет! (Хватает поводок.)
ЖЕНЩИНА. (Не отпуская щенка.) Разговорами делу не поможешь. Решили — так и нечего тянуть.
МУЖЧИНА. Нет, говорю! (Вырывает поводок.) Бульку — на костяную муку? Ни за что!
ЖЕНЩИНА. (Быстро.) Дело ваше. Тогда до свидания. (Подталкивает Мужчину к выходу.)
МУЖЧИНА. А повежливей нельзя?
ЖЕНЩИНА. Идите-идите.
МУЖЧИНА. Не беспокойся, уйду. Это ты можешь целыми днями здесь торчать, а я больше не в силах — противно!
ЖЕНЩИНА. Вот и идите.
МУЖЧИНА. И пойду. А ты хороша, ой как хороша! И не стыдно тебе за эту подлую работенку цепляться? Сколько собачьих душ загубила!
ЖЕНЩИНА сжимается от его слов как от пощечины, но не отвечает. МУЖЧИНА продолжает.
Я вот все пытаюсь понять, какого лешего ты сюда подрядилась. Ради какого навара? Деньгу без квитанций собираешь? Или воротники из собачьего меха шьешь? Ну, что молчишь?
ЖЕНЩИНА. Идите с богом по-хорошему.
МУЖЧИНА. Скажи, тебе не стыдно признаваться, где ты работаешь? А? Посмотри, на кого ты похожа: выдра, злая кусачая выдра. Ты хоть помнишь, что человеком когда-то была?
ЖЕНЩИНА. (Зловеще.) Все сказали?
МУЖЧИНА. (Отступая.) Нет, еще не все.
ЖЕНЩИНА. Сами уйдете, или вас выставить?
МУЖЧИНА. Глаза бы мои тебя не видели. Тьфу! Булька, пошли! (Уходит с собакой.)
ЖЕНЩИНА. (Кричит вдогонку.) Зарегистрировать не забудьте! Третья ветстанция, в доме напротив!
Тишина. ЖЕНЩИНА медленно возвращается к столу, затем раскрывает амбарную книгу, изучает записи в ней, надевает широкие черные резиновые токозащитные перчатки и выходит во внутреннее помещение. Через некоторое время слышится гудение, свет в комнате тускнеет — садится напряжение,- звучит короткий собачий визг. Эта процедура повторяется три раза. ЖЕНЩИНА возвращается — еще мрачнее обычного. Она стаскивает перчатки, садится, делает три отметки в журнале, затем достает сигареты и закуривает, жадно затягиваясь.
Конец первого действия
Действие второе
ЖЕНЩИНА, не покидавшая во время перерыва сцену, докуривает сигарету и вновь принимается за шитье. Входит МУЖЧИНА. Он один, без собаки. ЖЕНЩИНА встречает его свинцовым взглядом. Молчание.
ЖЕНЩИНА. Где собака?
МУЖЧИНА. Тут, за дверью.
ЖЕНЩИНА. Когда будете ее топить, не забудьте привязать камень. Собаки хорошо плавают.
МУЖЧИНА не отвечает.
Зачем вернулись?
МУЖЧИНА. Что вы со мной все время так разговариваете, как будто за что-то осуждаете?
ЖЕНЩИНА. Осуждаю? Напротив, я, как видите, даю вам добрые советы.
МУЖЧИНА. Спасибо.
ЖЕНЩИНА. Пожалуйста.
МУЖЧИНА. (Смирно садясь на краешек скамьи.) Я подумал... раз вы одна живете, может, все-таки возьмете ее к себе?
ЖЕНЩИНА. Нет, не могу.
МУЖЧИНА. Почему? Вы же знаете, какая она славная. Не лает, не шумит, совсем ухода не требует. Дайте ей немного мяса, морковочки тертой, ну и погулять два раза сводите. А она уж вас отблагодарит таким отношением... Не пожалеете.
ЖЕНЩИНА. Послушайте...
МУЖЧИНА. (Прерывая.) Да и я в долгу не останусь. Если у вас трудности с деньгами, я готов платить, сколько потребуется. Покупайте ей самое лучшее. А на те дни, что буду в городе, я ее к себе забирать могу.
ЖЕНЩИНА. Я же сказала — не могу. И вообще, нечего так убиваться. Собака есть собака.
МУЖЧИНА. Вам легко говорить... Вы, видать, на этой работе засохли... Ничто уже вас не трогает. А у меня сердце не железное.
ЖЕНЩИНА. Про сердце я уже слышала.
МУЖЧИНА. Вот вы говорите — нечего убиваться. Сам знаю. Если разобраться, зачем мне собака? Я ей нужен — кормить, ухаживать, но мне-то зачем она? Одна морока.
ЖЕНЩИНА. Вот видите.
МУЖЧИНА. И все равно. Когда с женой расставались, я меньше жалел, честное слово. Да и чего было жалеть? Я ведь и сам умею и стряпать, и стирать… В дороге всему научишься.
ЖЕНЩИНА. А жена, по-вашему, только для стирки?
МУЖЧИНА. (Не отвечая на укол Женщины, продолжает размышлять вслух.) Странное дело: всю жизнь я стремился, чтобы было как лучше, а получается что-то не то. Пахал, суетился, все тащил в дом, как муравей, а где счастье? Есть какая-то трещинка... Все через нее уходит. А ведь раньше был доволен... Теперь — не знаю... Чего-то не хватает. Неужели собаки?
ЖЕНЩИНА. (Чуть мягче прежнего.) Вы и вправду к Бульке вашей так привязались?
МУЖЧИНА. Нет, притворяюсь.
ЖЕНЩИНА включает чайник.
Ну скажите, что делать?
ЖЕНЩИНА. (Пожав плечами.) Откуда я знаю?
МУЖЧИНА. Вот и я не знаю.
ЖЕНЩИНА. А почему бы вам работу не сменить? Разве нельзя уйти с железной дороги?
МУЖЧИНА. Куда? Ведь я старый путейский волк. Всю жизнь на колесах, а ничего другого не умею.
ЖЕНЩИНА. Так ведь холодильники есть и на заводах, и в торговле... Про домашние я уж не говорю. Неужели оседлой работы не найдете?
МУЖЧИНА. А стаж путейский пусть прахом идет? У меня и к зарплате надбавка и льготы разные... К тому же работа не пыльная, сменишь раз в неделю прокладку, а остальное время сиди себе в теплой компании, играй в картишки. Рельсы стучат, служба идет... Курорт на колесах. Правда, на стоянках приходится повертеться, но тут уже наш собственный интерес, гребем на себя. И немало, я вам объяснял... Где еще я найду такие условия?
ЖЕНЩИНА. Ах вот в чем дело… (Брезгливо.) Действительно, разве в городе столько нахапаешь? Любить тебя пусть Булька любит — это ведь приятно, но жить чтобы никак не мешала. Так ведь?
МУЖЧИНА. Что вы на меня все волком смотрите? Что я — преступник, злодей? Обыкновенный человек, как другие.
ЖЕНЩИНА. Думаете, этого достаточно?
МУЖЧИНА. Раз уж вы такая добрая, возьмите сами собаку к себе. Ведь не возьмете?
ЖЕНЩИНА. Нет.
МУЖЧИНА. Вот видите... Попрекать-то легко, а как дело до дела доходит, сразу в кусты.
ЖЕНЩИНА. Сюда со всего города собак приводят. Так что, прикажете их всех к себе брать?
МУЖЧИНА. Всех не надо. Только ее! Правда, как человека прошу. Ну что вам стоит? Вы же одна.
ЖЕНЩИНА. Я не одна.
МУЖЧИНА. Но вы же сами говорили...
ЖЕНЩИНА. (Прерывая.) Я не одна. Со мной уже три собаки живут. На одном мясе разорилась. Вот, если бы не шитье, давно бы по миру пошла. Знаете, сколько мне здесь платят?
МУЖЧИНА. А может, где три, там и четвертая? А насчет мяса... (Вынимает деньги.) Вот вам для начала...
ЖЕНЩИНА. Чистую совесть купить хотите? (Отодвигает деньги.) Не нужны мне ваши сребреники. Сказала — не могу. И так повернуться негде.
МУЖЧИНА. Берите, берите. Деньги, может, не всегда помогают, но уж никогда не мешают... Кстати, зачем столько собак?
ЖЕНЩИНА. “Зачем”... Должен ведь их кто-то пожалеть... Вот и вызволяю их иногда отсюда... Пристраиваю, как могу. Обзваниваю знакомых, целую службу организовала. Иначе зачем бы мне, по-вашему, здесь работать?
МУЖЧИНА. Всех не спасешь.
ЖЕНЩИНА. Я знаю. Но надо же делать хоть что-нибудь.
МУЖЧИНА. Три собаки, даже тридцать — это ведь капля в море.
ЖЕНЩИНА. А Булька — тоже капля? Не стоит стараться?
МУЖЧИНА не находит, что ответить.
Одно плохо: никак не привыкну их... ну... в общем, к рубильнику.
МУЖЧИНА. Уходить вам отсюда надо... (Неожиданно для себя.) Замуж. Найдите себе подходящего человека...
ЖЕНЩИНА. У вас есть такие на примете?
МУЖЧИНА. Могу предложить только себя.
ЖЕНЩИНА. (Усмехаясь.) Спасибо. Вы меня просто осчастливили.
МУЖЧИНА. Что тут смешного? Вы одна, и я один. Почему бы нам не попробовать? Вы уже были замужем?
ЖЕНЩИНА. Была.
МУЖЧИНА. Ну, и как протекала ваша семейная жизнь?
ЖЕНЩИНА делает неопределенный жест.
Не сложилась? И виноват, конечно, он?
ЖЕНЩИНА. Нет, я.
МУЖЧИНА. (Удивленно.) Вы? Чем? Не любили его?
ЖЕНЩИНА. Наоборот, слишком любила. Горячо, безоглядно. Надышаться не могла. (Обрывая себя.) Вам смешно, наверное. Сидит такая выдра в ватнике и о любви говорит.
МУЖЧИНА. Вовсе не смешно. Ну, а дальше что было?
ЖЕНЩИНА. Ничего. Кому теперь такая любовь нужна? Ее и вынести-то нелегко.
МУЖЧИНА. Не пойму, в чем все-таки ваша вина.
ЖЕНЩИНА. Я, как Булька ваша, если уж полюблю, так до конца, пока меня не бросят или не убьют. И сама того же от мужчины жду. А это уж совсем глупо. Где вы найдете такого, чтобы не обманывал, не изменял и жил только для тебя? Нет уж, лучше любить собак.
МУЖЧИНА. Но так же нельзя... Что такое вы говорите...
Пауза. ЖЕНЩИНА выключает кипящий чайник.
ЖЕНЩИНА. Хотите чаю?
МУЖЧИНА. Нет, спасибо.
ЖЕНЩИНА. Горячего, крепкого.
МУЖЧИНА. Вообще-то, с удовольствием. Я только взгляну, как там Булька.
МУЖЧИНА выходит. ЖЕНЩИНА накрывает стол скатертью и ставит чашки, варенье, печенье. МУЖЧИНА возвращается.
ЖЕНЩИНА. Ну, как она?
МУЖЧИНА. Нормально... Так умненько на всех смотрит.
ЖЕНЩИНА. На кого — “на всех”?
МУЖЧИНА. А там, в коридоре, к вам уже очередь образовалась. Сидят люди... и собаки.
ЖЕНЩИНА снова мрачнеет. Она берет кусок фанеры, на котором красной краской выведена аляповатая надпись “Закрыто”, и выходит в коридор. Оттуда слышится шум недовольных голосов, отрывистые реплики женщины, лай собак, потом снова наступает тишина. ЖЕНЩИНА возвращается.
Ну, что народ? Буянил?
ЖЕНЩИНА. Неважно.
МУЖЧИНА. Вообще-то, их понять можно. Пришли, ждали, а у них перед носом дверь закрывают.
ЖЕНЩИНА. Ничего. Поживут со своими собаками еще один день. (Помолчав.) Глядишь, кто-нибудь и передумает.
МУЖЧИНА. А как вы им объяснили?
ЖЕНЩИНА. А я ничего никому объяснять не собираюсь. Впрочем... (Поколебавшись, достает все же другой кусок фанеры с надписью “Санитарный день”.) Пойдите, повесьте, пожалуйста.
МУЖЧИНА, взяв щиток, выходит. ЖЕНЩИНА, сняв ватник, берет сверкающее вечернее платье, которое она шила, и уходит за ширму. Возвратившийся МУЖЧИНА озадаченно оглядывает пустое помещение. Женщина выходит из-за ширмы в платье. Мужчина поражен происшедшей переменой. Женщина, в свою очередь, смотрит на него с недоумением.
Вы что?
МУЖЧИНА. Ничего.
ЖЕНЩИНА. Люди ушли?
МУЖЧИНА. Да.
ЖЕНЩИНА. Вот и чудесно. Давайте пить чай.
МУЖЧИНА. (Хочет взять чайник у нее из рук.) Я помогу.
ЖЕНЩИНА. Нет, разливать чай — женское дело.
МУЖЧИНА. (С удовольствием отхлебывая из чашки.) А вы, оказывается, красивая.
ЖЕНЩИНА. (Чуть кокетливо.) А почему бы мне быть некрасивой?
МУЖЧИНА. Действительно, почему?
ЖЕНЩИНА. Может, вы и есть хотите? У меня колбаса есть.
МУЖЧИНА. Спасибо, я-то не хочу... А вот Булька наверняка не откажется.
ЖЕНЩИНА. Так давайте ее сюда. Чего ей там скучать?
МУЖЧИНА с готовностью выходит и возвращается. За ним весело катится БУЛЬКА.
МУЖЧИНА. (Неуверенно.) Там, в коридоре, какой-то мужчина сидит. Видный такой... Вас спрашивает.
ЖЕНЩИНА. С собакой?
МУЖЧИНА. Нет, усами.
ЖЕНЩИНА. Ах, с усами... Садитесь. (Пододвигая кусок колбасы.) Вот.
МУЖЧИНА. (Берет колбасу, бодро.) Булька, ко мне! А ну-ка, посмотри, что у нас есть!
БУЛЬКА подбегает, принюхивается к колбасе, облизывается, аккуратно откусывает кусочек и с удовольствием ест.
Что, нравится? То-то. Ешь-ешь, быстрее вырастешь.
Протягивает собаке колбасу, та откусывает; вслед за ней кусает и МУЖЧИНА. Оба с аппетитом жуют. Так, по очереди кусая, они съедают изрядный кусок. ЖЕНЩИНА, наблюдая за ними, смеется.
Извините, мы вам почти ничего не оставили.
ЖЕНЩИНА. Пустяки, ешьте.
МУЖЧИНА. А почему, собственно, вы здесь?
ЖЕНЩИНА. А где мне, собственно, еще быть?
МУЖЧИНА. Вас же там (кивает в сторону коридора) усы ждут.
ЖЕНЩИНА. Ничего, подождут.
МУЖЧИНА. А может, они уже ушли?
ЖЕНЩИНА. Если вам так интересно, пойдите посмотрите.
МУЖЧИНА. Булька, пойдем, там доешь. (Используя колбасу как приманку, уводит собаку в коридор и спустя некоторое время возвращается один.)
Сидит.
ЖЕНЩИНА. Пусть сидит.
МУЖЧИНА. А почему он не заходит?
ЖЕНЩИНА. Я запретила. (Помолчав.) Ну хорошо, подождите минуту.
ЖЕНЩИНА выходит. МУЖЧИНА достает сигареты, хочет закурить, но, вспомнив о запрете, снова прячет их в карман. ЖЕНЩИНА возвращается.
МУЖЧИНА. Ну как?
ЖЕНЩИНА. Выпроводила.
МУЖЧИНА. Что Булька?
ЖЕНЩИНА. (Улыбнувшись.) Сторожит дверь.
МУЖЧИНА. Все думаю и не могу понять: как вы сюда попали?
ЖЕНЩИНА. Работа как работа.
МУЖЧИНА. Не всегда же вы были собачьим палачом. Вы ветеринар, что ли? Или у вас совсем нет специальности?
ЖЕНЩИНА. Вообще-то я модельер...
МУЖЧИНА. Модельер — это что?
ЖЕНЩИНА. Попросту — хорошая портниха. Очень хорошая. Которая не только шьет, но и придумывает платья.
МУЖЧИНА. Роскошная профессия. Всегда работа найдется.
ЖЕНЩИНА. А я и работала. В шикарном ателье.
МУЖЧИНА. Ого!
ЖЕНЩИНА. Вот именно — “ого!” Отборная клиентура, деньги, связи...
МУЖЧИНА. (Настороженно.) Ну, и дальше? Случилось что-нибудь?
ЖЕНЩИНА. Нет... Просто почувствовала, что не могу.
МУЖЧИНА. Чего не можете?
ЖЕНЩИНА. Говорят, у меня талант. Была девчонкой, мечтала всех женщин красивыми сделать... Такие наряды придумывала... А моими клиентками стали богатые жены и наглые торговки. Это как болото... Еще немного, и меня бы засосало. (С легкой тревогой взглянув на Мужчину.) Вам не скучно?
МУЖЧИНА. Нет-нет, что вы.
ЖЕНЩИНА. Бывало, пришпиливаю бант к чьей-нибудь необъятной заднице, а сама думаю — где же они, простые милые женщины, которых я мечтала одевать? Ведь они и по ателье-то не ходят... И вот, принимаю заказы, рисую, крою, а все время точит одна мысль — неужели я для этого живу? Неужели я — для этого — живу?
МУЖЧИНА. (С интересом глядя на женщину.) Вот вы какая.
ЖЕНЩИНА. (С легким вызовом.) Ненормальная?
МУЖЧИНА. Пока не понял.
ЖЕНЩИНА. А вы себе этот вопрос разве не задаете?
МУЖЧИНА. Я? Нет.
ЖЕНЩИНА. Вам ясно, для чего вы живете?
МУЖЧИНА. Во всяком случае, мне ясно теперь, почему вы до этой жизни докатились. (Кивает на стенку, за которой подвывают собаки.)
ЖЕНЩИНА. Это вы докатились. А я, быть может, наоборот, поднялась.
МУЖЧИНА. Такие мысли до добра не доводят.
ЖЕНЩИНА. Смотря, что понимать под добром.
МУЖЧИНА. (Помолчав.) Ну хорошо, с работой разобрались. А муж? Чем он перед вами провинился?
ЖЕНЩИНА. Ничем. Просто он оказался как все. Так, кажется, вы любите говорить?
МУЖЧИНА. (Чуть насмешливо.) А вам нужно что-то необыкновенное?
ЖЕНЩИНА. Зачем же... Пусть бы любил, этого достаточно.
МУЖЧИНА. Значит, в один прекрасный день вы сразу бросили работу, мужа — и все ради... даже не знаю чего?
ЖЕНЩИНА. Ну, не сразу и не в один день...
МУЖЧИНА. Извините, но мне кажется, вся ваша маета происходит от того, что у вас нет... спутника.
ЖЕНЩИНА. (Устало.) Я вам говорю про смысл жизни, а вы мне — про мужа.
МУЖЧИНА. Часто это бывает одно и то же.
ЖЕНЩИНА. Вы, конечно, не поверите, но у меня есть поклонники. И мне даже делают предложения.
МУЖЧИНА. Как, например, этот, с усами?
ЖЕНЩИНА. Хотя бы.
МУЖЧИНА. Крепко к вам прицепился?
ЖЕНЩИНА. А что — хотите отцепить?
МУЖЧИНА. Если надо — могу помочь.
ЖЕНЩИНА. Не надо. Сама справлюсь.
МУЖЧИНА. Так чего же вам не хватает?
ЖЕНЩИНА. Дело в том, что все это — ненастоящее... Я же вам объясняла.
МУЖЧИНА. А вам подавай только настоящее?
ЖЕНЩИНА. А как же иначе?
МУЖЧИНА. Жизнь надо принимать как есть. А в ней всякое бывает — и настоящее, и ненастоящее... Ну, а чего вы от меня хотите?
ЖЕНЩИНА. (Удивленно.) Я?
МУЖЧИНА. Не просто же так вы тут стали со мной чаи распивать... Я калач тертый, меня не проведешь... Вам что-нибудь от меня нужно?
ЖЕНЩИНА. Нет, ничего.
МУЖЧИНА. А если по правде?
ЖЕНЩИНА. Ничего. Не отдавайте Бульку.
МУЖЧИНА. Чужую собаку так жалко?
ЖЕНЩИНА. Собаку тоже. Но больше вас.
МУЖЧИНА. За что меня жалеть?
ЖЕНЩИНА. Отдадите щенка — пропадете. Если уже не пропали.
МУЖЧИНА. Что вы мне отходную поете? Это вы пропали, а у меня все в порядке. Бульку, конечно, жалко, но, в конце концов, это только собака. Захочу — в любой момент новую куплю.
ЖЕНЩИНА. (Качая головой.) Нет, к вам уже не достучаться.
МУЖЧИНА. Теперь вы послушайте меня. (Сбивчиво.) Я тут к вам пригляделся... Женщина вы хорошая, даже очень хорошая. Во всех смыслах. Но вам невесело. В вас чего-то не хватает. Того, что есть у меня. Но и мне невесело. И тоже чего-то недостает. Чего-то другого, но недостает. И Бульку тоже не ждет ничего хорошего. Понимаете?
ЖЕНЩИНА. Нет.
МУЖЧИНА. Ну, возьмите, к примеру, холодильник. У него три части: компрессор, испаритель и корпус.
ЖЕНЩИНА. (Сбитая с толку.) Ну и что?
МУЖЧИНА. Каждая из этих частей в отдельности — кусок бесполезного железа, хоть на свалку выбрасывай. А все вместе — вещь, холодильник! Теперь понимаете?
ЖЕНЩИНА. Вы мне все-таки предлагаете з за вас амуж выйти, что ли?
МУЖЧИНА. (Обрадованно.) Ну да! На этот раз серьезно, честное слово!
ЖЕНЩИНА. Нет уж, спасибо.
МУЖЧИНА. Да не бойся, не пожалеешь. Из конторы этой отвратной уйдешь. Ватник твой в огонь бросим. Хочешь, совсем не работай, денег у меня на всех хватит. Одену тебя как куколку...
ЖЕНЩИНА. Говорила я с тобой, говорила, и все без толку. Ничего-то ты не понял.
МУЖЧИНА. (Продолжая свое.) Мужик я работящий, не злой, покладистый, будешь, как сыр в масле...
ЖЕНЩИНА. Жить-то где будем?
МУЖЧИНА. Можно и у меня. Квартиру я отделал — загляденье! Телевизор отличный, скучно не будет... О дачке подумываю... Вот соберу еще немного... Ну так что, согласна? Прямо сейчас пойдем, и я тебя перевезу.
ЖЕНЩИНА. С четырьмя собаками?
МУЖЧИНА. Ну, с четырьмя, честно говоря, многовато. Хватит и одной Бульки.
ЖЕНЩИНА. (Настойчиво.) А тех куда? Сюда сдать, чтобы не мешали?
МУЖЧИНА. Да уж не знаю...
ЖЕНЩИНА. (Сухо.) Вот и я не знаю.
МУЖЧИНА. Не упрямься. Все как-нибудь уладится. Веришь или нет, хоть я на тебя и кричал, ты мне с первого взгляда понравилась. Честное слово.
ЖЕНЩИНА. Зато ты мне не понравился. И тоже с первого взгляда.
МУЖЧИНА. (Задетый за живое.) Это почему же?
ЖЕНЩИНА. А потому, что хороший человек с таким щенком сюда ни за что бы не пришел.
МУЖЧИНА. (Горячо.) У меня обстоятельства...
ЖЕНЩИНА. (Презрительно.) Какие?
МУЖЧИНА. Ты же знаешь. Я сам переживаю...
ЖЕНЩИНА. Бедный.
МУЖЧИНА. Перестань подначивать. И так тошно, а еще ты тут возникаешь. У меня дороже Бульки... Да я на любые жертвы готов...
ЖЕНЩИНА. (Ядовито.) Ну, на какие, например? Сунуть мне тридцать монет? Или даже сто? А вот триста жалко будет, на них ведь можно нового щенка купить, а?
МУЖЧИНА. (С угрозой.) Перестань! Перестань, говорю, а то неровен час... Я человек горячий... (Сжимает кулаки.) Могу и стукнуть...
ЖЕНЩИНА. Стукни, если можешь. Ну, что же ты? Бей! Только скажи, на какие ты жертвы готов, а? На какие? (Кричит.) На какие?
МУЖЧИНА. (Отступая.) Тьфу, ведьма...
ЖЕНЩИНА. (Неожиданно тихо.) Ты, который готов на все, послушай теперь, что я расскажу. У меня тоже была собака. Давно. Когда я уходила на работу, то оставляла ее на балконе. Там ей повеселее было. И вот однажды она увидела сверху, как я бегу на автобус, но ей показалось, что за мной кто-то гонится, кто-то хочет напасть. Она забеспокоилась, залаяла... Я, конечно, не услышала. И тогда она бросилась вниз, с пятого этажа, мне на помощь...
МУЖЧИНА. Расшиблась?
ЖЕНЩИНА. Конечно. Но еще какое-то время была жива и, пока дышала, ползла за мной, чтобы помочь, спасти... Метров пятьдесят или семьдесят. А я, так ничего и не заметив, вскочила в автобус и уехала. Потом соседи все рассказали... (Усмехнувшись.) А ты, умирая, поползешь меня спасать?
МУЖЧИНА. При чем тут я?
ЖЕНЩИНА. Вот именно, при чем? (Покачав головой.) За него еще замуж выходить... (Говорит скорее сама с собой, чем с ним.) Жена ждала, дети без отца скучали, а он не знал, о чем с ним по телефону говорить. Он не помнит даже, в каком классе дочка. Только добычу в нору тащил. (Презрительно.) “Вожак стаи”.
МУЖЧИНА. Ладно тебе. Думаешь, мне самому нравится такая жизнь?
ЖЕНЩИНА. Нравится. Сам говорил, что нравится. А чем плохо? Ни семьи, ни обязанностей, ни домашней скуки. Сиди с дружками в вагоне, стучи в домино и глуши водку, сколько душе угодно. Действительно, курорт на колесах. Да и бабы, небось, на каждой станции ждут.
МУЖЧИНА. Это уж ты зря. Водкой иногда балуюсь, — от компании никуда не денешься, а вот насчет баб — чего не было, того не было.
ЖЕНЩИНА. И то верно. Вам на стоянках не до девочек. Бизнес надо делать, рыбой торговать, мясо на фрукты менять. Вот и наторговался. А теперь собаку меняешь? На что? На свою волчью жизнь?
МУЖЧИНА. Не то говоришь! Не то, не то! А что до семьи, так жена во всем виновата, она одна! Почему не веришь?
ЖЕНЩИНА. Да я бы поверила, если бы ты щенка сюда не привел. А уж Булька твоя ни в чем виноватой быть не может.
МУЖЧИНА не отвечает.
Вот ты тут слюни распустил, умиляешься, сам собой любуешься: ах, какой я хороший, собачку жалею. Все мы хорошие, пока нам это ничего не стоит. А ведь на самом-то деле любить и не умеем. Да и чтобы нас любили, нам тоже не очень нужно. Зачем усложнять себе жизнь? Ведь без этого проще!
МУЖЧИНА. Другого упрекать все мы мастера. На себя посмотри — чем ты лучше? Я, видишь ли, любить не умею... А ты сама-то умеешь?
ЖЕНЩИНА. (С ледяным презрением.) Не беспокойся, умею.
МУЖЧИНА. Только кого? (С неожиданной горячностью кричит.) Собак! Собак, а не людей! Потому что сама собака! А людей ненавидишь.
ЖЕНЩИНА. С чего ты это взял?
МУЖЧИНА. С того! Ну, во всяком случае, не любишь.
ЖЕНЩИНА. Смотря каких людей.
МУЖЧИНА. Всех! Не работе, говоришь, все тебе были неприятны. Муж к тебе хорошо относился, а ты его бросила. Меня, как только я вошел, возненавидела. Да ты на себя в зеркало взгляни — только что не кусаешься.
ЖЕНЩИНА. Ты хочешь, чтобы я каждого встречного любила?
МУЖЧИНА. Да, я знаю — ты ищешь “настоящего”. Тебе нужна большая чистая любовь. Как в кино. Но идеального-то любить легко. Ты меня полюби! Простого, обыкновенного, со всеми болячками и углами! А простых-то людей ты любить и не научилась. Ушла в живодерню, заперлась в четырех стенах, отгородилась от мира и тоскуешь о “добре”, о “правде”. Разве в этом смысл жизни?
ЖЕНЩИНА. А ты скажи, за что тебя любить?
МУЖЧИНА. (Снова взрываясь.) Ни за что! Просто так! За то, что я — это я. Ведь Булька меня любит и не спрашивает, за что!
ЖЕНЩИНА. И чем ты ей отплатил?
МУЖЧИНА молчит.
Вот ты предлагал мне у тебя жить. Ну, а сам и дальше кататься будешь? А мне телевизор подсунешь, чтобы “не скучно” было? А если я все-таки соскучусь? Или заболею? Тоже на мясо-костяную муку сдашь, чтоб не мешала?
МУЖЧИНА молчит.
Мне вовсе не идеал нужен. Мне любовь нужна. Ты дашь мне ее? (Качает головой.) Нет. Ты даже моей любви не возьмешь. Тебе ведь нужно только как удобнее. А я так не могу. (Горько улыбается.) Собака так собака. Какая есть.
Молчание.
Ну ладно, поговорили, и хватит. (Садится, придвигает журнал регистрации.) Сдаете животное?
МУЖЧИНА. Послушайте...
ЖЕНЩИНА. Я сказала — хватит. Собаку сдаете?
МУЖЧИНА. (Поколебавшись, яростно.) Нет! Никогда!! (Уходит, хлопнув дверью.)
ЖЕНЩИНА хмурится, потом облегченно улыбается, захлопывает журнал, убирает со стола посуду, снимает скатерть, уносит все это за дверь, возвращается. С лица ее не сходит улыбка. ЖЕНЩИНА собирает свои вещи и уже хочет уйти, но в этот момент возвращается МУЖЧИНА, ведя на поводке неунывающую Бульку. ЖЕНЩИНА взглядом спрашивает его, зачем он вернулся. МУЖЧИНА чувствует явную неловкость.
Извините, что я снова здесь, но, понимаете, отвязал я Бульку, а сам думаю — куда мне с ней идти?
ЖЕНЩИНА. Как “куда”? Домой.
МУЖЧИНА. Домой-то домой, это понятно, но…
ЖЕНЩИНА. Что?
МУЖЧИНА. Но завтра в рейс.
ЖЕНЩИНА опускается на скамью. МУЖЧИНА продолжает, глядя в сторону.
Даже не завтра, а сегодня в ночь.
ЖЕНЩИНА. (Растерянно.) Ну хорошо... Давайте я пока возьму ее к себе домой, а когда вернетесь, что-нибудь придумаем...
МУЖЧИНА. Нет. Не надо.
ЖЕНЩИНА. Почему?
МУЖЧИНА. Так. Придумать, наверное, что-нибудь и можно...
ЖЕНЩИНА. Так что?
МУЖЧИНА. А то... Не хочу.
ЖЕНЩИНА. Почему?
МУЖЧИНА. Не хочу, и все.
ЖЕНЩИНА. Просто так, без причин?
МУЖЧИНА. Раньше как-то все было нормально... А теперь наперекосяк пошло. С сестрой не в ладах, с соседями контры, при виде начальника морду воротит, с бригадой на ножах...
ЖЕНЩИНА. Не надо себя накручивать. Все образуется, успокоится...
МУЖЧИНА. Не образуется. То есть, они-то, может, и успокоятся, но я... Но мне...
ЖЕНЩИНА. Закури, если хочешь.
МУЖЧИНА. Нет. Понимаешь... Чувствовал я себя в этой жизни как рыба в воде, а теперь... Все чужое. И рейсы эти, и бригада... И дом это полный... Пустой...
ЖЕНЩИНА. Так что же?
МУЖЧИНА. А ничего. Что ты все пристаешь с расспросами?
ЖЕНЩИНА. Но я должна понять...
МУЖЧИНА. К чему тебе?
ЖЕНЩИНА молча смотрит на Мужчину.
Да не смотри ты так!
ЖЕНЩИНА. Что с тобой происходит?
МУЖЧИНА. Не знаю. Страшно. Так, чего доброго, и я живодерней кончу. А я не хочу.
ЖЕНЩИНА. Рвешься назад, в свою стаю?
МУЖЧИНА. А это уж мое дело. (Тихо, но упрямо.) В общем, я все-таки оставлю ее здесь.
ЖЕНЩИНА. (Жестко.) Сегодня уже поздно. Приходите завтра.
МУЖЧИНА. Не могу. Меня уже в городе не будет.
ЖЕНЩИНА. Рабочий день уже кончился.
МУЖЧИНА. Еще только без четверти.
ЖЕНЩИНА придвигает к себе амбарную книгу, но снова отодвигает ее.
ЖЕНЩИНА. Нет, сегодня не возьму.
МУЖЧИНА. Почему?
ЖЕНЩИНА молчит.
В конце концов, вы права не имеете.
ЖЕНЩИНА. (Торжествующе.) У вас животное не зарегистрировано, а ветстанция уже закрыта. Без квитанции не приму.
МУЖЧИНА. А я зарегистрировал. Вот. (Протягивает квитанцию.)
ЖЕНЩИНА. (Пораженная.) Когда ж вы успели?
МУЖЧИНА. Еще когда в тот раз уходил. Вы же сами кричали вдогонку, чтобы зарегистрировал.
ЖЕНЩИНА. (Погасшим голосом.) Ну что ж. Оставляйте собаку и идите.
МУЖЧИНА. Расписаться надо или еще что-нибудь?
ЖЕНЩИНА. Нет.
МУЖЧИНА. (Доставая деньги.) Сколько за это полагается?
ЖЕНЩИНА. Нисколько. Это делается бесплатно.
МУЖЧИНА. (Берет собаку на руки и прижимает к себе.) Ну, Булька. прости... (Собака ластится к хозяину. У того выступают слезы.) Прости, Булька... Я... (Всхлипывает, бережно опускает щенка на пол и вытирает глаза рукавом.)
ЖЕНЩИНА. Ладно, будет вам... (Зовет собаку.) Булька, иди ко мне. (БУЛЬКА пугливо отступает.) Булька! (Собака жмется к ногам хозяина.)
МУЖЧИНА. (Треплет собаку.) Не бойся, Булька. (Женщине.) Вы уж с ней поаккуратнее, ладно? Чтоб ей больно не было. Это ведь такое милое существо...
ЖЕНЩИНА. (В сердцах.) Да уходите же, наконец!
Снова глухо слышится собачий вой. Мужчину передергивает.
МУЖЧИНА. Чего это они все воют?
ЖЕНЩИНА. (Яростно.) Как чего?! Тоже мне, невинное дитя, понять не может! Чего воют? Потому что их хозяева бросили! Потому что им одиноко, холодно, страшно! Потому что им есть хочется! Потому что они умирать не хотят! И ты завоешь, когда тебя убивать поведут!
МУЖЧИНА. Но ведь они же этого не понимают...
ЖЕНЩИНА. Не понимают, как же! Они все понимают! Они как люди! Они лучше людей! Разве твоя Булька бросила бы тебя ради жирного куска? Разве бы она послала тебя на смерть ради своего удобства? Да она сама жизни для тебя не пожалеет... А ты...
Схватив со стула положенную Мужчиной куртку, ЖЕНЩИНА бросается на него и бьет ею по голове. МУЖЧИНА слабо защищается. Щенок, зарычав, отважно бросается хозяину на помощь, прыгает, пытаясь вцепиться Женщине в руку, хватает за платье, пробует оттащить в сторону. ЖЕНЩИНА, не обращая внимания на собаку, продолжает наступать на Мужчину.
Ты ведь не собаку — душу свою губишь! Я бы скорей сама на себя руки наложила... Вон отсюда, вон! (Выталкивает Мужчину и швыряет ему вслед куртку.)
Тяжело дыша, ЖЕНЩИНА возвращается на свое место за столом. БУЛЬКА. не заметившая в пылу схватки, что хозяин исчез, беспокойно обнюхивает комнату, приближается к входной двери и тихонько в нее скребется. ЖЕНЩИНА, не веря себе самой, повторяет удивленно и растерянно.
Ушел... Все-таки ушел... Неужели ушел?
Из-за стены продолжает глухо доноситься собачий вой, звучащий, как реквием. ЖЕНЩИНА вздыхает, берет квитанцию, оставленную Мужчиной, придвигает к себе журнал и ставит в нем крестик. Затем она надевает резиновые перчатки, распахивает дверь во внутренний двор, и сразу в комнату врывается оглушительный, леденящий душу вой приговоренных к смерти собак. ЖЕНЩИНА подходит к Бульке, та боязливо прижимается к полу. ЖЕНЩИНА берет ее за поводок и тянет к выходу. Собака упирается.
Ну, Булька, иди! Иди же! Что делать — надо!
БУЛЬКА сопротивляется. ЖЕНЩИНА тянет сильнее. Щенок упирается всеми четырьмя лапами, но он слишком мал, чтобы противостоять сильной женской руке, и веревка волочит его к черному проему. ЖЕНЩИНА подтягивает собаку почти до самого выхода, но, взглянув на нее, ослабляет поводок и устало опускается на пол. БУЛЬКА, помедлив, нерешительно подходит к Женщине и, осторожно лизнув ее в лицо, садится рядом с ней.
Конец
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
В постановках этой пьесы я наблюдал несколько
типичных ошибок. Одна из них – играть тему «собачку жалко», переносить акцент
на изображение актрисой собаки (иногда в тюзовской манере), а то и вообще
ставить пьесу о том, что надо любить и беречь собак. Актрисы в такого рода
постановках слишком старательно и суетливо изображают игривого щенка и
отвлекают внимание зрителя от стержневого действия. Лучше всего эту роль играют
маленькие дети. В рекламе и рецензиях на такие спектакли также делается упор,
что надо любить «братьев» меньших» и хорошо относиться к животным. На афишах изображают
собаку. Эта тема в пьесе, безусловно, присутствует, но все же главное в ней -
это люди, отношения между ними, их жизненные позиции и взгляды, и столкновение
этих взглядов. И название пьесы столь же относится к щенку, как и к Женщине.
При этом правильное исполнение роли Собаки
крайне важно. Не случайно Женщина произносит слова: «Ты ведь не собаку — душу
свою губишь!» Если зритель не почувствует острую жалость от гибели этого живого
существа, не ощутит трагедию убийства души, цель спектакля не будет достигнута.
Вторая возможная ошибка – слишком буквальное,
бытовое исполнение. Между тем, эта пьеса имеет притчевый характер: сталкиваются
не только конкретные мужчина и женщина, но и две правды, два понимания жизни,
две психологии - «собаки» (женщины), верной, преданной, бескорыстной, способной
на беззаветную любовь – и «волка» (мужчины), сильного, крепкого, уверенного в
себе добытчика, но лишенного важнейших душевных качеств. Его встреча со щенком
вызывает в нем движения души, о которых он ранее не подозревал, но переменить
свои убеждения он оказывается неспособным.
Женщина не хочет принимать собаку, не хочет ее
гибели и старается использовать любой повод, чтобы воспрепятствовать этому.
Однако в одной рецензии я прочитал, что Женщина делает это, потому что она
бюрократка и держится инструкции. Странное понимание! Кстати, спасает она не
только и не столько собаку, а мужчину – человека, у которого очерствела душа.
И,
наконец, третья ошибка. Раз персонажи пьесы мужчина и женщина, режиссеры
считают нужным внести между ними эротическое напряжение, придать женщине
сексуальную озабоченность и т.п. Это обычный штамп, в этой пьесе особенно
неуместный. В ней есть достаточно других мотивов для конфликта и эмоционального
напряжения.