Валентин Красногоров
Сказав прощай, не говори
здравствуй
Трагикомедия
ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, помещение спектаклей по ней в интернет, экранизация, перевод на иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке (в том числе изменение названия) без письменного разрешения автора.
Полные тексты всех
пьес, рецензии, список постановок
Контакты:
WhatsApp/Telegram +7-951-689-3-689
(972)-53-527-4146, (972) 53-52-741-42
e-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com
Cайт: http://krasnogorov.com/
© Валентин
Красногоров
А те, с кем нам разлуку бог послал,
Прекрасно обошлись без нас — и даже
Всё к лучшему…
А. Ахматова
Аннотация
Трагикомедия-притча.
Умерший человек возвращается с того света, и что его на земле ожидает.
Минимальное количество исполнителей: 2 актера, 2 актрисы (каждый актер может
исполнить несколько ролей). Некоторые роли могут быть исполнены как актером,
так и актрисой. Количество всех ролей: мужских 2-4, женских 2-4.
Действующие лица
МИХАИЛ
ЖЕНА
ДРУГ
АНГЕЛ
СОТРУДНИЦА
ДЕВУШКА
Примечание:
Роли Жены, Ангела и
Девушки, может, в принципе, играть одна актриса. Роли Ангела и Сотрудницы могут
быть исполнены как актером, так и актрисой. Количество ролей: мужских –
2, женских – 4. Минимальное количество актеров: мужчин 2, женщин 2.
Один из вариантов оформления сцены: два стола, условно обозначающие попеременно: небесную канцелярию, уголок квартиры, служебный кабинет; земную канцелярию; столик в кафе.
Небесная
канцелярия. За столом для приема посетителей сидит Ангел в длинной белой одежде
(его может играть актриса). Компьютер, бумаги, папки.
Голос через
микрофон приглашает очередного посетителя.
ГОЛОС. Душа номер 114 миллиардов 813 миллионов 485 тысяч 275, пройдите к триста четырнадцатому столу.
Михаил, в небесном
хитоне, подходит к столу и останавливается в ожидании.
АНГЕЛ. Садитесь, пожалуйста. (Смотри в компьютер.) Михаил?
МИХАИЛ. Да.
АНГЕЛ. Могу вас обрадовать: просьба вашей жены рассмотрена и удовлетворена.
МИХАИЛ. Какая просьба? Я ничего не знаю.
АНГЕЛ. После того, как вы умерли, ваша жена так горячо и так страстно молила возвратить вас на землю, что ее просьба дошла до нас и была принята в очередь к рассмотрению. И вот, сегодня решение окончательно утверждено. Вы можете вернуться домой.
МИХАИЛ. А такое разве бывает?
АНГЕЛ. Очень редко, но, как видите, бывает.
МИХАИЛ. (Радостно.) И я вернусь на землю и буду жить, как раньше? Даже не верится!
АНГЕЛ. Вы в самом деле рады? Вам хочется начать снова жить?
МИХАИЛ. Конечно? Кто не произносит про себя: «вот если бы я мог начать жизнь сначала!». Перед смертью я много думал о том, правильно ли я и жил, и ужасом вспоминал, сколько у меня было ненужных желаний, ложных целей, сколько я сделал грубых ошибок! Как много я думал о карьере и заработке и как мало ценил простые доступные наслаждения - свет солнца, сияние звезд, аромат цветов. И страшнее всего было сознание, что ничего уже не вернуть, ничего не изменить, назад не вернуться, жизнь не изменить, ошибки не исправить.
АНГЕЛ. Но вы начнете жить не с начала, а с той точки, на которой вы остановились.
МИХАИЛ. Это неважно. У меня еще будет время изменить жизнь и измениться самому.
АНГЕЛ. Должен сказать, очень немногим удается вернуться за Землю. Это происходит только тогда, когда оставшиеся искренне и горячо просят вернуть им их дорогих и близких.
МИХАИЛ. А разве не все просят вернуть им умерших?
АНГЕЛ. Очень немногие. Например, взрослые дети очень жалеют о своих родителях, но очень редко просят их вернуть.
МИХАИЛ. А супруги?
АНГЕЛ. Супруги иногда просят, но не часто. Вам повезло: вы умерли молодым. Никто нетерпеливо не ждал от вас наследства, вы никому не были в тягость, и никто не мечтал, когда наконец вы их от себя избавите.
МИХАИЛ. И главное, мне досталась очень любящая жена.
АНГЕЛ. Когда вернетесь, извинитесь перед ней за то, что ее ожидание несколько затянулось.
МИХАИЛ. А сколько времени оно продолжалось?
АНГЕЛ. Примерно два года.
МИХАИЛ. Два года? И вы только сейчас откликнулись на ее мольбу?
АНГЕЛ. И это еще очень быстро. Пока ее просьба ждала очереди, пока мы вас разыскали… А что вы хотите? Только за один год умирает 64 миллиона человек. 180 тысяч в день. И с каждым годом все больше и больше. Всех надо принять, поставить на учет, распределить. Наш аппарат не справляется.
МИХАИЛ. Неужели я умер два года назад?
АНГЕЛ. А вам кажется, что больше или меньше?
МИХАИЛ. Не знаю. Дни здесь настолько одинаковы… И все-таки хотелось бы, чтобы вы рассмотрели просьбу побыстрее.
АНГЕЛ. Не расстраивайтесь. Что такое два года по сравнение с вечностью, которая вас ожидала? Но теперь решение утверждено, и скоро вы будете дома.
МИХАИЛ. Скоро – это когда? Еще через два года?
АНГЕЛ. Я понимаю ваше нетерпение. Но не думайте, что мы такие уж бюрократы. Вы сможете отправиться на землю хоть сегодня.
МИХАИЛ. (Радостно.) Сегодня?!
АНГЕЛ. Но сначала надо будет выполнить некоторые формальности.
МИХАИЛ. Ага, опять формальности.
АНГЕЛ. Самые необходимые. Прежде всего, напишите заявление по свободной форме: я, такой-то, не возражаю, чтобы меня вернули на Землю.
МИХАИЛ. Зачем?
АНГЕЛ. Как зачем? Мы столько времени оформляли очень сложное и редкое разрешение, а потом вдруг окажется, что на самом деле вы вовсе и не хотите возвращаться.
МИХАИЛ. Я хочу, очень хочу! Как это не хочу?
АНГЕЛ. Вот и хорошо. Это и укажите в заявлении. Только имейте в виду: если на земле передумаете, вернуться потом сюда обратно будет уже невозможно.
МИХАИЛ. Почему?
АНГЕЛ. При всем расположении к вам мы не можем отправлять человека туда-обратно в зависимости от его настроения и капризов. Поэтому ваше решение вернуться на землю должно быть обдуманно и серьезно, а не принято под влиянием минутного порыва. Вы не сможете вернуться сюда годы и годы, пока это не произойдет естественным путем.
МИХАИЛ. Зачем мне сюда возвращаться?
АНГЕЛ. А разве вам здесь плохо?
МИХАИЛ. Нет.
АНГЕЛ. Значит, хорошо?
МИХАИЛ. Нет.
АНГЕЛ. А как?
МИХАИЛ. Мне здесь никак.
АНГЕЛ. Но ведь это лучше, чем плохо. Вас не мучают голод, заботы, болезни, ссоры, конфликты, предательство, вас не терзает честолюбие.
МИХАИЛ. Все равно хочу домой.
АНГЕЛ. Дома вам так хорошо?
МИХАИЛ. Не в этом дело. Бывает, что дом – не лучшее место на свете, но все равно хочется только домой.
АНГЕЛ. Тогда пишите заявление.
Михаил пишет
заявление и дает ее Ангелу.
Очень хорошо. И еще вы должны подписать обязательство о неразглашении,
МИХАИЛ. О неразглашении чего?
АНГЕЛ. Того, что вы тут делали и что тут видели.
МИХАИЛ. Но я тут ничего не делал и ничего не видел.
АНГЕЛ. Все равно, подпишите. Люди не должны знать, что делается в ином для них мире. Они узнают об этом в свое время. Обещаете молчать?
МИХАИЛ. Обещаю.
АНГЕЛ. Хорошо, распишитесь. Вот здесь. И еще тут.
МИХАИЛ. (Подписывает и встает.) Теперь все?
АНГЕЛ. Куда вы торопитесь?
МИХАИЛ. Я подписал все, что нужно, и хочу наконец идти. Не удерживайте меня.
АНГЕЛ. Я вас не держу. Пожалуйста, идите.
МИХАИЛ. До свидания. (Выходит, однако вскоре с виноватым видом возвращается.)
АНГЕЛ. (Чуть насмешливо.) Что-нибудь забыли?
МИХАИЛ. (Виновато.) Я не знаю, как отсюда попасть не землю.
АНГЕЛ. Так зачем же вы побежали?
Михаил смущенно
молчит.
Сядьте.
МИХАИЛ. Что еще нужно подписать?
АНГЕЛ. Вы - душа. Но ведь на земле вам понадобится и тело, не так ли?
МИХАИЛ. Да. Извините, я об этом не подумал. Что же делать?
АНГЕЛ. Вот, получите жетон и идите на склад. Там по этому жетону вам выдадут ваше тело.
МИХАИЛ. А оно разве сохранилось?
АНГЕЛ. Да, оно отреставрировано и сохранено. Более того, мы удалили из него болезнь, которая привела вас к нам на этот свет. Кроме этого, в порядке компенсации за доставленные вам неудобства в связи с двухлетней задержкой, мы ваше тело немного укрепим и омолодим. Если вы, конечно, не возражаете.
МИХАИЛ. Я буду только рад! Спасибо! (Нетерпеливо вскакивает.) Я могу идти?
АНГЕЛ. Постойте. Дайте закончить объяснение, как вам надо действовать. Итак, вы получаете тело и входите в него. У вас будет ощущение, что вы проснулись после долгого сна. Некоторое время вы приходите в себя – в буквальном смысле. Затем вас проведут к воротам. Там вы предъявляете привратнику жетон, проходите турникет и сразу оказываетесь на земле, возле вашего дома.
МИХАИЛ. И всё? Так просто?
АНГЕЛ. Как видите.
МИХАИЛ. Я могу идти?
АНГЕЛ. Теперь можете.
МИХАИЛ. Спасибо! До свидания! То есть… Прощайте!
Михаил спешит к
выходу. Ангел останавливает его.
АНГЕЛ. Минуточку.
Михаил неохотно возвращается.
МИХАИЛ. Что еще?
АНГЕЛ. Только одна мелочь. Земную одежду мы не сохраняем. Вам придется вернуться в том, что надето на вас сейчас. Но небесные одеяния выглядят на земле не совсем уместно. К тому же, они сотканы из эфира и распадаются на земле в течение примерно двух часов. Так что идите пока так, но дома переоденьтесь в свой обычный костюм.
МИХАИЛ. Я понял. Всего доброго. (Спешит к выходу, но медлит и снова возвращается.) Извините, я подумал… Раз уж мне выпала возможность попасть к вам на прием… Могу я вас о чем-то попросить?
АНГЕЛ. Вообще-то, мое время ограничено.
МИХАИЛ. Я понимаю. Но для меня это очень важно.
АНГЕЛ. Ну хорошо, говорите.
МИХАИЛ. Там, на земле, меня уверяли, что, когда я попаду на небо, я встречу здесь своих родителей. Однако я обитал здесь два года, но так их и не встретил. Вы не поможете мне их найти? Обидно будет покинуть этот мир, так их и не повидав.
АНГЕЛ. Я бы и рад вам помочь, но, к сожалению, это почти невозможно. Мы поиском родных не занимаемся.
МИХАИЛ. Очень жаль.
АНГЕЛ. Впрочем, если вы так уж хотите, останьтесь пока здесь, на небе, а я, в порядке любезности, распоряжусь лично для вас разыскать ваших родителей. Или, по крайней мере, одного из них.
МИХАИЛ. Почему одного?
АНГЕЛ. Не уверен, что они витают в небе вместе.
МИХАИЛ. А сколько времени могут занять эти поиски?
АНГЕЛ. Не очень много, но, боюсь, что вам это покажется довольно долго.
МИХАИЛ. Сколько долго? Неделю? Две?
АНГЕЛ. Не меньше, чем лет двадцать или тридцать.
МИХАИЛ. Тридцать лет? И вы считаете, что это быстро?
АНГЕЛ. Здесь время течет в измерениях вечности.
МИХАИЛ. Тридцать лет, к сожалению, ждать не могу. Я хочу домой. А нельзя найти их как-нибудь быстрее?
АНГЕЛ. Подумайте сами. На небе сейчас обитает 114 миллиардов душ – именно столько умерло людей за всю за историю человечества. Все они говорят и думают примерно на четырех тысячах языков, многие из которых давно забыты. Общение между ними практически невозможно. Здесь нет городов, улиц, домов и адресов. Все они где-то свободно витают на небе, но где – определить невозможно. Да вы и сами в этом убедились.
МИХАИЛ. Но я не раз читал, как люди на том свете встречают своих близких…
АНГЕЛ. Эти легенды написаны на земле, мы их знаем. Например, Одиссей спустился в ад, сразу нашел там своих знакомых героев, беседовал с ними и так далее. Но Гомер не объяснил, как Одиссей ухитрился сразу встретить множество своих друзей среди миллиардов умерших.
МИХАИЛ. Думаете, что это только легенды?
АНГЕЛ. Трудно сказать. Раньше, в древние времена все было просто. Чуть ли не у каждой деревни был свой бог, он знал чуть ли не каждого жителя в лицо, его можно было о чем-то попросить, на что-то пожаловаться и даже с ним о чем-то поспорить. Сейчас все приобрело глобальные масштабы. На земле миллиарды жителей, а во Вселенной есть ведь еще миллионы и миллиарды других обитаемых планет. Думать, что бог может заниматься каждым человеком в отдельности, или каждым народом, и даже отдельно целой Землей, это, по меньшей мере, несерьезно. Во Вселенной много других дел и проблем.
МИХАИЛ. А могло ли быть так, что я не встретил родителей, потому что они – страшно подумать – в аду?
АНГЕЛ. Ада теперь нет. Мы его недавно отменили.
МИХАИЛ. Как «отменили»? Почему?
АНГЕЛ. Во-первых, люди практически перестали в него верить. Мы должны идти в ногу со временем. Во-вторых, средства наказания становятся все гуманнее. Мы берем в этом отношении пример с людей. Тюрьмы на земле постепенно превращают в бесплатные гостиницы. Там заключенные смотрят телевизор и получают высшее образование. Самым закоренелым преступникам, убийцам и насильникам теперь дают не больше десяти лет. Почему же мы должны осуждать грешников на вечные муки? Небеса не должны быть более жестокими, чем люди и земные власти.
МИХАИЛ. Так, может, мои родители тогда в чистилище?
АНГЕЛ. Простите, они ведь, скорее всего, были православными?
МИХАИЛ. Вероятно.
АНГЕЛ. Тогда вы должны были бы знать, что у православных нет чистилища. Оно есть только у католиков и существует только с 1439 года, когда его существование было утверждено на церковном соборе во Флоренции.
МИХАИЛ. Оказывается, все так сложно.
АНГЕЛ. Сложнее, чем вы думаете. Вы задумывались хоть раз, где на небе размещаются миллиарды китайцев, японцев, индонезийцев, индийцев и так далее? В католическом раю, что ли? А где древние египтяне, ассирийцы и греки?
МИХАИЛ. И как же вы управляетесь со всем этим?
АНГЕЛ. Принимаем всех. Кроме самоубийц. Проводим
первичную сортировку, разделяем по странам, языку, религии. У нас множество
групп, отделений, филиалов, секторов, регионов. Как видите, работа немалая. Я
же говорил – 180 тысяч в день. К счастью, к нам в последние годы стали
поступать программисты, и мы с их помощью налаживаем базы данных и способы
учета. Но до идеала еще далеко. Сами видите, сколько у нас работы, сколько
бумаг, прошений, ходатайств, заявлений. Можно сойти с ума. Так что, извините, я должен вернуться к своей
работе. Счастливого пути.
Комната в доме
Михаила. Жена хлопочет по хозяйству. Звонок в дверь.
ЖЕНА. (Громко.) Входите, открыто!
Входит Михаил, по-прежнему
одетый в небесный хитон. Жена удивлена и встревожена.
ЖЕНА. Простите, вы к кому?
МИХАИЛ. Я? К тебе.
ЖЕНА. (Отступая назад.) Кто вы? Мы разве знакомы?
МИХАИЛ. Ты меня не узнаешь?
ЖЕНА. А почему вы так странно одеты?
МИХАИЛ. Какая разница, как я одет? Главное, я вернулся! (Делает шаг к Жене.)
ЖЕНА. Не подходите ко мне!
МИХАИЛ. Вглядись же как следует!
ЖЕНА. (Всматриваясь в пришедшего.) Вы похожи на Михаила. Вы наверно его брат? Я, правда, вас никогда не видела, но Михаил говорил мне, что вы похожи.
МИХАИЛ. Нет, я не его брат. Я не мой брат. Я и есть Михаил.
ЖЕНА. (Отступая.) Михаил давно ушел в лучший мир.
МИХАИЛ. А теперь я из лучшего мира вернулся!
ЖЕНА. Такого не бывает.
МИХАИЛ. Как видишь, бывает
ЖЕНА. (Отступая.). Не разыгрывайте меня.
МИХАИЛ. Ну хорошо, давай просто сядем и поговорим. Я не сообразил, что
мое появление окажется для тебя шоком. Тебе надо успокоиться, немного освоиться… Сядем.
Садятся. Жена
старается держаться от Михаила как можно дальше. Пауза.
ЖЕНА. Скажите, а,
может быть, вы его двойник?
МИХАИЛ. В-первых,
перестань называть меня на «вы». Во-вторых, какой же я двойник? Ты
и в самом деле меня не узнаешь?
ЖЕНА. Тогда
скажите, например, какого числа мы поженились?
МИХАИЛ. 19 июня.
ЖЕНА. Вы могли
это подсмотреть в документах или у кого-нибудь узнать.
МИХАИЛ. Спроси
меня еще что-нибудь, о чем знаем только мы двое.
ЖЕНА. Ну, тогда
скажите, когда у нас это было в первый раз?
МИХАИЛ. Что
«это»?
ЖЕНА. Ну,
«это». То, что бывает первый раз.
МИХАИЛ. Это было
у нас за год до свадьбы, в мае, на квартире у твоей мамы.
ЖЕНА. А в чем я
была в тот день одета?
МИХАИЛ.
Во-первых, такое может помнить только женщина, во-вторых, тот вечер мне
запомнился не твоей одеждой, а совсем наоборот.
ЖЕНА. А какого
это было числа?
МИХАИЛ. (С легким раздражением от допроса. Он ожидал не этого.) Не помню. Но зато помню, что у тебя-то
это было не первый раз. Думаю, я оказался у тебя не вторым, и даже не
четвертым.
ЖЕНА. С тобой это
было первый раз. Но теперь я верю, что, может быть, вы – это ты. Хотя и
не понимаю, как это может быть. Ведь я сама бросала цветы на крышку гроба,
когда тебя закапывали.
МИХАИЛ. Меня
отпустили с того света по твоей просьбе. Огромное спасибо, что ты вернула меня к
жизни. Если бы не твои мольбы, я бы навсегда остался там.
Хочет обнять ее,
Жена уклоняется. Пауза. Разговор не клеится.
ЖЕНА. Как тебе
жилось на том свете?
МИХАИЛ. Я там и
не жил, понимаешь? Что я, по-твоему, мог там делать? Смотреть телевизор?
Зарабатывать деньги? Сидеть в ресторане с друзьями? Гулять в лесу? Что можно
делать на пустом холодном небе? (Подходит к Жене.). Ну, обними же
меня!
ЖЕНА. Отойди!
МИХАИЛ. Мне до
тебя уже нельзя даже дотронуться?
ЖЕНА. Ты же
знаешь, я боюсь покойников.
МИХАИЛ. Но я же
не покойник!
ЖЕНА. Откуда я
знаю? У тебя наверно и руки ледяные.
МИХАИЛ. Я могу доказать тебе прямо сейчас, что тело у меня очень теплое.
ЖЕНА. (Отступая.) Нет, ни за что! По крайней мере, не сегодня.
МИХАИЛ. Я понимаю, тебе надо привыкнуть.
Пауза.
Может, дашь мне хотя бы стакан чаю? Да и закусить я бы не отказался.
ЖЕНА. А тебе можно есть земную пищу?
МИХАИЛ. Не говори глупостей.
ЖЕНА. Сейчас принесу что-нибудь.
Жена выходит.
Михаил обходит комнату, вспоминая обстановку родного дома. Жена возвращается и
ставит на стол тарелку с печеньем.
МИХАИЛ. Тут раньше стояла фотография, где мы с тобой вдвоем.
ЖЕНА. Я ее убрала. Мне было очень тяжело на нее смотреть.
МИХАИЛ. А где же
наша дочка?
ЖЕНА. Рядом, у
соседки. Сейчас придет.
МИХАИЛ. Я жутко
по ней соскучился. Наверно, изменилась, выросла?
ЖЕНА. Конечно.
Через год в школу пойдет.
МИХАИЛ. Меня не
забыла? Часто обо мне спрашивала?
ЖЕНА. Сначала
часто. Ну, а потом… Потом реже.
МИХАИЛ. Ты ей обо
мне рассказывала? Показывала мои фотографии?
ЖЕНА. Да, конечно. Чай, наверно, уже закипел. Сейчас принесу.
Жена выходит. Михаил
продолжает осваиваться с квартирой. Жена возвращается с чаем.
МИХАИЛ. Спасибо.
Жена с любопытством
и недоверием следит за тем, как Михаил с удовольствием пьет чай и ест печенье.
Очень вкусно! Давно я ничего не ел!
ЖЕНА. Никак не могу поверить, что это ты. У меня ведь даже видео с твоих похорон есть. Кстати, ты ведь, наверно, еще не видел, как тебя хоронят! Хочешь посмотреть?
МИХАИЛ. Ну… Можно и посмотреть.
Жена запускает на
телевизоре видео.
ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА. «Незабвенный друг, память о тебе навеки…»
ЖЕНА. Вот видишь, это ты лежишь в гробу…
МИХАИЛ. Вижу.
ЖЕНА. Какое у тебя лицо спокойное… При жизни у тебя такого не было… А это накрывают гроб крышкой… Занятно, правда?
МИХАИЛ. (Хмуро.) Да, очень смешно.
ЖЕНА. Видишь, сколько народу? Узнаешь кого-нибудь?
МИХАИЛ. Да. Это наши соседи… А это с моей работы.
ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕВИЗОРА. «…разработанный тобою уникальный прибор стал основой процветания фирмы и навеки оставит твое имя как одного из лидеров технического прогресса в нашей сфере…».
МИХАИЛ. Сделай потише.
ЖЕНА. А это я плачу.
МИХАИЛ. Я вижу. Ты так убиваешься, что на тебя жалко смотреть. А кто стоит с тобой рядом?
ЖЕНА. Кто, справа?
МИХАИЛ. Нет, слева.
ЖЕНА. Этот? Неважно… Один человек. Ты его не знаешь. Давай лучше выключим.
МИХАИЛ. Да, зрелище не самое веселое.
ЖЕНА. Еще чаю?
МИХАИЛ. Нет, спасибо. Знаешь, я в эти месяцы постоянно думал о нас с тобой и многое понял за это время. Жизнь и так коротка, а мы еще сами себе ее отравляем глупыми конфликтами, ненужными амбициями, несбыточными стремлениями к ложным целям, пустыми желаниями, стремлением всегда быть правым, недовольством своим положением. Надо уметь жить, радоваться, не позволять никому и ничему портить ее обидами, подозрениями, упреками, злобой, завистью. Так ведь?
ЖЕНА. Да, ты прав.
МИХАИЛ. И я решил,
что теперь мы будем жить по-другому. Я понял, что жизнь надо ценить и не
портить друг другу настроение по пустякам. Мы и так жили хорошо, но будем жить
еще лучше. Будем избегать глупых ссор, выяснять проблемы сразу, как они
возникнут, будем теплее, ласковее, сердечнее… Ты согласна?
ЖЕНА. Да,
конечно.
МИХАИЛ. И еще я понял, размышляя там, наверху: жизнь – драгоценный дар, и мы просто не имеет права растрачивать ее впустую. Ведь большую часть времени мы тратим обычно на бесполезные дела, немалую — на безделье, и всю жизнь — не на те дела, что нужно.
ЖЕНА. К
сожалению, разумные мысли приходят иногда слишком поздно.
МИХАИЛ. Но теперь наша жизнь изменится! Помнишь, перед тем, как смертельно заболеть, я
практически закончил разработку грандиозного прибора. Это изобретение обеспечит
нас на всю жизнь. У тебя будет все, что хочешь: наряды, вилла с бассейном и
большим парком… Ты не представляешь, как мы будем счастливы!.. Может, ты
меня все-таки обнимешь?
ЖЕНА. Извини, я не могу.
МИХАИЛ. Я думал, ты соскучилась.
ЖЕНА. Я очень
скучала, но тебя не было так долго… И еще эта странная
одежда…
МИХАИЛ. Хорошо, что напомнила. Я привык, уже ее и не замечаю. Дай мне что-нибудь надеть. Впрочем, я сам могу взять. Моя одежда в том же шкафу? (Встает, хочет направиться в другую комнату.)
ЖЕНА. (Останавливая его.) Подожди!.. Там твоей одежды нет…
МИХАИЛ. А где же она?
ЖЕНА. Понимаешь, я ее сначала хранила. А потом соседка сказала, что соблюдать траур нужно сорок дней, а потом вспоминать умершего просто неприлично. Сейчас это не принято. Зачем портить другим настроение?
МИХАИЛ. Ну, так и что ты сделала с одеждой?
ЖЕНА. Часть выбросила, часть раздала, часть… Неважно.
МИХАИЛ. И что же мне теперь делать?
ЖЕНА. Походи пока так.
МИХАИЛ. (Хмуро.) Этот хитон - небесный, он не может существовать на земле.
ЖЕНА. А что с ним будет?
МИХАИЛ. Скоро распадется, и я останусь совсем голый.
ЖЕНА. Ну хорошо, посиди, а я попробую тебе что-нибудь подобрать. (Выходит.)
Михаил, оставшись
один, открывает один из ящиков стола и изучает его содержимое. Возвращается
Жена, неся в руках небольшую стопку одежды.
ЖЕНА. Вот, нашла кое-что. Попробуй, примерь.
МИХАИЛ. (Одеваясь.) У рубашки рукава длинные.
ЖЕНА. Можно подвернуть.
МИХАИЛ. И брюки, по-моему, не мои. Слишком велики.
ЖЕНА. Поноси пока эти, потом купишь новые.
МИХАИЛ. Кажется, в этом ящичке я хранил свои документы. Где они?
ЖЕНА. (Смущенно.) Какие документы?
МИХАИЛ. Обычные: паспорт, водительские права, свидетельство о рождении, военный билет, загранпаспорт – короче, все документы. Где они?
ЖЕНА. Не знаю.
МИХАИЛ. Надо поискать
Михаил хочет отрыть
другие ящики, Жена его останавливает.
ЖЕНА. Подожди, я вспомнила. Я их сожгла.
МИХАИЛ. Сожгла?
ЖЕНА. Все равно ведь твои документы стали не нужны. Только место занимали.
МИХАИЛ. Да. Очень много места. Куда я теперь без них?
ЖЕНА. Что ты из-за этих бумажек так переживаешь?
МИХАИЛ. Ведь без них шагу не ступишь.
ЖЕНА. Пойдешь, подашь заявление, восстановишь, получишь новые. Ничего страшного.
МИХАИЛ. Неужели из документов ничего не осталось?
ЖЕНА. Только свидетельство о смерти.
МИХАИЛ. Моей, что ли?
ЖЕНА. Ну не моей же!
МИХАИЛ. Мне кажется, ты не очень рада моему возвращению.
ЖЕНА. Ты не представляешь, как я переживала, когда ты умер!
МИХАИЛ. Я верю.
ЖЕНА. Я очень
хотела, чтобы ты вернулся.
МИХАИЛ. Так ты
раньше хотела или сейчас тоже этого хочешь?
ЖЕНА. Конечно, я
и сейчас этого хочу, но…
МИХАИЛ. Но что?
ЖЕНА. Я страстно
молила, чтобы тебя вернули. Вот тогда и надо было возвращаться. Но ты все не
приходил и не приходил.
МИХАИЛ. Я не мог.
Меня отпустили только сегодня.
ЖЕНА. Я все время
о тебе вспоминала. Я и сейчас помню…но нельзя же
жить одной памятью.
МИХАИЛ. Скажи, а ты в самом деле посылала мольбы о моем возвращении?
ЖЕНА. Да, я молила,
но когда это было? Тогда мне казалось, что я буду ждать тебя вечно…Откуда я знала, что на мою просьбу ты откликнешься лишь
спустя два года?
МИХАИЛ. Хорошо,
все это было тогда. Но я не совсем понимаю, что ты чувствуешь теперь
ЖЕНА. Ну… Я думаю, ты и сам не хотел бы, чтобы я вечно
ходила заплаканной вдовой. И кроме того, ты же
понимаешь, в отличие от тебя, я живая женщина, и…
МИХАИЛ. Почему «в
отличие» от меня? Я тоже живой человек.
ЖЕНА. Какой же ты
живой, если ты уже умер?
МИХАИЛ. Я живой!
Сколько можно тебе повторять! Я живой!
ЖЕНА. А тебя
отпустили на землю временно или насовсем?
МИХАИЛ. Насовсем. Более того: если я даже захочу, то все равно не
смогу вернуться. Ты этому не рада?
ЖЕНА. Почему?
Очень рада. А где ты собираешься жить?
МИХАИЛ. Как
«где»? Дома конечно!
ЖЕНА. Может, для начала тебе лучше пожить в гостинице?
МИХАИЛ. Почему в гостинице? Да у меня и денег на нее нет. Кстати, а где моя банковская карта?
ЖЕНА. Какая карта может быть у покойника? Ее давно уж нет.
МИХАИЛ. Может, и счета в банке нет?
ЖЕНА. И счета нет.
МИХАИЛ. Как видишь, мне деваться некуда. Хочешь или нет, но раз уж ты меня сюда вызвала, так прими.
ЖЕНА. В конце
концов, я же не виновата, что ты вдруг воскрес.
МИХАИЛ. Я тебя ни
в чем не виню. Но ведь воскрес-то я по твоей просьбе.
ЖЕНА. Надо было возвращаться вовремя. А ты столько времени пропадал бог знает где.
МИХАИЛ. Я вижу, что стал тебе совсем чужим.
Из соседней комнаты
слышится плач ребенка.
ЖЕНА. Извини, я сейчас.
Жена быстро
выходит. Михаил, оставшись один, беспокойно шагает по комнате. Жена возвращается.
МИХАИЛ. Кто это плакал?
ЖЕНА. Ребенок.
МИХАИЛ. У меня после смерти родился ребенок?
ЖЕНА. Да.
МИХАИЛ. Сын?
ЖЕНА. Да.
МИХАИЛ. Как здорово! Я всегда хотел сына! Сколько ему?
ЖЕНА. Год с небольшим. Только… как бы тебе сказать… это не твой сын.
МИХАИЛ. А чей же?
Жена молчит.
Ты вышла замуж, что ли?
ЖЕНА. Ну, в
какой-то мере… В общем, я не одна.
МИХАИЛ. И он
живет здесь?
ЖЕНА. Да.
МИХАИЛ. Давно?
ЖЕНА. Понимаешь,
в первые дни мне было так тяжело, и если бы не он…
МИХАИЛ. Я понимаю. И он нашел для утешения лучший способ. В самые первые дни. Очень трогательно.
ЖЕНА. Какая тебе
разница, когда я снова вышла замуж, через год или через неделю после твоей
смерти? Ты-то уже все равно умер.
МИХАИЛ. Я вижу, что, если меня кто и встретит с любовью
в этом доме, так это только дочка.
ЖЕНА. Лучше тебе
с ней не встречаться. Это будет для нее травмой. Да и для тебя тоже.
МИХАИЛ. Почему?
ЖЕНА. Потому что
она тебя совершенно забыла, а его…
МИХАИЛ. А его
считает своим папой?
ЖЕНА. Ну да.
МИХАИЛ. Значит, теперь у меня нет не только жены, но и детей?
ЖЕНА. А какой у меня был выбор? Оставаться одной?
Пауза.
МИХАИЛ. Очевидно,
я должен отсюда уйти.
ЖЕНА. Да, так
будет для всех лучше.
МИХАИЛ. Не думал,
что меня ждет такая встреча.
ЖЕНА. Ты же не мог
считать, что с твоим уходом жизнь вообще остановилась. Она не стоит на месте.
Новые встречи, новые связи, новые отношения…
МИХАИЛ. Я
понимаю.
ЖЕНА. Что ты собираешься
делать?
МИХАИЛ. Не знаю… Сначала восстановлюсь на работе, сниму какую-нибудь квартиру,
а там видно будет.
ЖЕНА. Ну хорошо, а теперь иди. Скоро муж придет, я не хочу, чтобы
вы встречались.
МИХАИЛ. Не
торопи. Я все-таки у себя дома. Я так долго здесь не был. Дай мне побыть еще
несколько минут.
ЖЕНА. Ты не у себя дома. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.
МИХАИЛ. Но у меня совершенно нет денег. Дай мне сколько-нибудь денег. У меня нет ни копейки.
ЖЕНА. Совсем ничего?
МИХАИЛ. Ты видела, у хитона даже нет и карманов. (Оглядывается.) Видишь, уже нет и самого хитона.
ЖЕНА. Я могу, конечно, тебе одолжить, но только очень немного.
МИХАИЛ. Дай, что есть.
ЖЕНА. А когда ты отдашь?
МИХАИЛ. А я должен их отдавать? Того, что здесь остается, тебе мало?
ЖЕНА. Сколько бы ни было, всё мое. Но на одну ночь в гостинице тебе наскребу.
МИХАИЛ. Не волнуйся за меня. Обойдусь без твоих подачек. Сейчас лето – можно переночевать и в парке на скамейке.
ЖЕНА. Я тебя
прошу: если хочешь, чтобы у нас не было ссор и недоразумений, уйди по-хорошему,
оставь меня в покое, исчезни из моей жизни, больше не появляйся, сделай так,
что я тебя больше не видела! И тогда у нас будут прекрасные отношения.
МИХАИЛ. Я
уйду, но не надо было тебе вызывать меня с того света, не надо было жалоб,
просьб и молитв. Оставила бы меня в покое, и я бы здесь не появился. Но теперь не волнуйся: больше ты меня не
увидишь! (Уходит.)
Офис. Друг сидит за
столом. Входит Михаил. Друг встречает его очень радушно.
ДРУГ. Привет! Рад
видеть старого друга!
Жмут друг другу
руки. Обнимаются.
МИХАИЛ. Ты даже
не удивляешься моему появлению?
ДРУГ. Я знал, что ты придешь. Твоя жена позвонила. В смысле вдова. В смысле бывшая жена. А почему ты сам не предупредил?
МИХАИЛ. У меня нет телефона.
ДРУГ. Так купил бы. Без него же теперь никуда.
МИХАИЛ. Еще не успел. К тому же, чтобы купить телефон и номер, нужны деньги и документы. А у меня пока нет ни того, ни другого.
ДРУГ. Ну, ничего, все образуется. Садись.
Друзья садятся.
Жена твоя мне все
рассказала. Как друг я советую ее понять
и простить. Она оказалась в трудном положении, одинока, без мужа и без мужчины.
И скучно, и с деньгами стало сложнее… К тому же,
женщина она молодая…
МИХАИЛ. Давай не будем об этом. Что тут нового?
ДРУГ. Да все по-старому. Кое-что, впрочем, изменилось.
МИХАИЛ. Что именно?
ДРУГ. (Уклончиво.) Как тебе жилось на том свете?
МИХАИЛ. Это объяснить
не просто… В общем, неплохо.
ДРУГ. Так, может,
тебе лучше туда вернуться? Не то что я это советую… Я
просто спрашиваю.
МИХАИЛ. Я здесь только два часа, а ты уже советуешь мне вернуться.
ДРУГ. Я просто пошутил.
МИХАИЛ. Я рад
тебя видеть. Ты ведь всегда был моим верным помощником. Как твои успехи?
ДРУГ. Честно
говоря, пожаловаться не могу. За то время, что тебя не было, мои дела круто
пошли в гору.
МИХАИЛ. Живешь
все там же?
ДРУГ. Нет, давно
переехал. У меня теперь вилла с бассейном и большим парком.
МИХАИЛ. (Увидев
на столе, среди бумаг, пистолет.) Зачем тебе пистолет? Кого-нибудь
опасаешься?
ДРУГ. Когда у человека
большие деньги, ему всегда следует на всякий случай опасаться.
МИХАИЛ. А у тебя
большие деньги?
ДРУГ. Мне
хватает. И, пожалуй, хватит на всю жизнь.
МИХАИЛ. Рад за
тебя. Кстати, у тебя нельзя будет остановиться на несколько дней, пока я не
начну работать и не подыщу себе квартиру?
ДРУГ. Я бы и рад
тебя принять, но ко мне сейчас понаехали гости, и стало довольно тесно. Да и
моя жена не очень любит посторонних, ты же ее знаешь.
МИХАИЛ. Но я же
все-таки не совсем посторонний.
ДРУГ. Да,
конечно. А почему бы тебе не поселиться пока в гостинице?
МИХАИЛ. Без
документов в гостиницу не пустят. Кроме того, я же сказал: у меня нет денег.
Займи мне немного.
ДРУГ. А ты
собираешься работать?
МИХАИЛ. Конечно.
ДРУГ. Правильно! Нельзя
же сидеть и ничего не делать. А где ты собираешься работать.
МИХАИЛ. Как
«где»? Здесь конечно! А где же еще?
ДРУГ. Боюсь, с этим будут проблемы.
МИХАИЛ. А что, мое
место кем-то занято?
ДРУГ. А как ты думаешь?
Ведь тебя не было, наверно, лет пять.
МИХАИЛ. Нет, всего
года два, если не меньше.
ДРУГ. Ну, все
равно. Тебя уже давно все забыли. С тех пор вообще много изменилось.
МИХАИЛ. А кто вместо
меня руководит теперь группой?
ДРУГ. Твоей
группы больше нет. Она выделилась в самостоятельную фирму.
МИХАИЛ. Тем
лучше. Я могу руководить и фирмой. Закончим мой прибор, потом придумаем еще
что-нибудь.
ДРУГ. Твой прибор
уже давно выпускается.
МИХАИЛ. Уже! Так это прекрасно!
ДРУГ. Да. Благодаря успеху прибора фирма и появилась. Только, извини, он уже не твой.
МИХАИЛ. А чей же?
ДРУГ. Он
принадлежит фирме.
МИХАИЛ. А чья
фирма?
ДРУГ. Моя.
МИХАИЛ. Твоя?! Но,
прости, ты был неплохим помощником, но ведь в нашем деле ты совсем не разбираешься.
ДРУГ. А я и не
говорю, что разбираюсь. Я просто руковожу. В деталях разбираются мои
подчиненные.
МИХАИЛ. Но как же
так получилось? Ведь прибор полностью разработал я один!
ДРУГ. Да, конечно, но… В общем, я оформил его на мое имя.
МИХАИЛ. Но это же… даже не знаю, как это назвать.
ДРУГ. Ты не думай, если бы ты был жив, я бы не стал этого делать.
МИХАИЛ. И не смог бы.
ДРУГ. Да, и не смог бы. Но раз ты умер, то почему бы
мне было этим не воспользоваться? Ведь посмертная слава тебе ни к чему, ты бы о
ней все равно не узнал, а твоей жене я
немного отстегнул, чтобы она не возникала. Кто же знал, что ты воскреснешь?
МИХАИЛ. Я от тебя
этого не ожидал.
ДРУГ. У всех все
время что-то меняется, возникают новые дела, новые интересы, открываются новые горизонты.
Ты должен шире смотреть на эти вещи. Так что, извини, но так получилось, что все
лавры достались мне.
МИХАИЛ. И деньги
тоже.
ДРУГ. Да, и
деньги тоже.
МИХАИЛ. (Помолчав.)
Ну хорошо, бог с ним, с прибором. Раз ты теперь
хозяин, возьми меня на работу хоть обычным сотрудником.
ДРУГ. Как я могу тебя
взять? Ведь непонятно, откуда ты вдруг взялся. А я принимаю только людей с
безупречным прошлым.
МИХАИЛ. Чем мое
прошлое тебя не устраивает.
ДРУГ. Тем, что оно непонятное. И, если честно, подумай сам: теперь считается, что прибор разработал я, и вдруг появляешься ты. Пока тебя не было, все молчали, а появишься – начнутся разговоры. Ты первый их начнешь.
МИХАИЛ. А куда же деваться мне?
ДРУГ. Голова у тебя светлая, не пропадешь. Ищи работу в другом месте
МИХАИЛ. В каком другом месте меня возьмут без документов?
ДРУГ. Не знаю. Ты
сам создал себе проблемы.
МИХАИЛ. Так давай
их вместе как-нибудь решим. Мы же друзья. Или были друзьями?
ДРУГ. Позволь
дать тебе совет. Не надо было преступать установленные природой законы и нарушать
естественный ход вещей. Природа поступает мудро: одни уходят, другие приходят.
Надо с этим смириться.
МИХАИЛ. Допустим,
я смирюсь. Что тогда?
ДРУГ. Лучше всего
вернуться туда, откуда ты появился.
МИХАИЛ. Это
невозможно. Да я и не хочу.
ДРУГ. Тогда выпутывайся из твоей ситуации сам. А теперь, извини, тебе лучше уйти. Мне некогда. Сам понимаешь, дела.
Михаил нехотя
поднимается, направляется к выходу, затем возвращается.
МИХАИЛ. Займи мне
все-таки хотя бы немного денег. Как только я найду работу, я сразу отдам.
ДРУГ. Мне жаль, но я не ношу с собой наличных. До свидания.
Михаил уходит.
Канцелярия.
Служащая принимает Михаила за своим столом.
СЛУЖАЩАЯ. История странная, но, допустим, что я ей верю. Я бы и рада выдать вам документы, но подумайте сами: история вашего появления непонятная и невероятная, ваше имя известно только с ваших слов, места работы нет, водительских прав нет, регистрации места жительства нет, фактического места проживания нет, банковской карты нет, документов об образовании тоже нет. У вас вообще ничего нет. И самого вас тоже нет, понимаете?
МИХАИЛ. Так какой же выход?
СЛУЖАЩАЯ. Единственное, что я на самом деле обязана сделать – это передать вас компетентным органам. Это и в ваших интересах. Может быть, они разрешат выдать вам документы. Правда, может повернуться и по-другому: поместят вас в лечебницу или в место заключения. Они разберутся.
МИХАИЛ. Но я ведь вам объяснил, почему всё так получилось.
СЛУЖАЩАЯ. Лично я не сомневаюсь, что вы именно тот человек, кем себя называете. В конце концов, почему бы и нет? Но мое личное мнение ничего не значит. Для всех государственных и частных учреждений ваша личность должна подтверждаться документами, иначе каждый сможет утверждать про себя все что угодно.
МИХАИЛ. Так поэтому я и прошу мне их выдать.
СЛУЖАЩАЯ. Вы, наверно, считаете меня бюрократкой, но если я так поступлю без убедительного на то основания, первая же проверка решит, что я сделала это за взятку.
МИХАИЛ. Получается, что выдать документы нельзя, если у тебя нет документов. Разве это и не есть бюрократия?
СЛУЖАЩАЯ. Бюрократов легко обвинять, но бюрократ – это тот, кто стоит на страже закона. Бюрократия – это порядок. Не будет бюрократии – наступит анархия, т.е. власть улицы. Что вы предпочитаете?
МИХАИЛ. Я предпочитаю демократию.
СЛУЖАЩАЯ. А что такое демократия? Те, кого вы выберете за их лозунги, сами законов не знают и управлять не умеют. Поэтому они назначат специалистов и чиновников, и чиновники начнут править. Будет все то же самое.
МИХАИЛ. Почему вы упорно не хотите мне верить?
СЛУЖАЩАЯ Дорогой мой, если кто-то незнакомый придет к вам с улицы и предложит сделать ремонт квартиры, вы наверняка попросите у него паспорт, адрес, телефон, рекомендации и так далее, и при этом будете считать себя не бюрократом, а просто разумным человеком. Почему же вы требуете доверия у меня?
МИХАИЛ. Что же мне делать?
СЛУЖАЩАЯ. Не знаю. Попробуйте для начала получить свидетельство о рождении.
МИХАИЛ. Я уже пробовал. Чтобы получить свидетельство о рождении, нужен паспорт, а, чтобы получить паспорт, нужно свидетельство о рождении.
СЛУЖАЩАЯ. Есть только два способа узаконить ваше появление в этой стране: или рождение здесь или прибытие из иностранного государства.
МИХАИЛ. Но я же
не был ни в каком иностранном государстве! Разве что в царстве небесном.
СЛУЖАЩАЯ. С этим
царством у нас нет дипломатических отношений. И у вас нет документа о
пересечении границы.
МИХАИЛ. Так,
может, мне выдать себя за беженца из другой страны, потерявшего все документы?
СЛУЖАЩАЯ. Не советую.
МИХАИЛ. Почему?
МИХАИЛ. Тогда я, по инструкции, буду вынуждена задать вам ряд вопросов. Из какой вы прибыли страны? Осталась ли там у вас семья? Кто именно, и как их зовут? В каком городе вы там жили? Назовите точный адрес. Каким образом и в каком месте вы пересекли границу? По какой причине Вы покинули вашу страну? Может быть, вы совершили там уголовное преступление? Имейте в виду, что за дачу ложных показаний вы будете привлечены к ответственности. Не исключено, что вас придется задержать до выяснения причин и способов вашего появления здесь. Вы хотите этого?
МИХАИЛ. Нет.
СЛУЖАЩАЯ. Есть
еще один способ, хотя, при моей официальной должности, рекомендовать его я не
имею права.
МИХАИЛ. Какой?
СЛУЖАЩАЯ. Сделайте
фальшивый паспорт. У меня есть люди, которые могут сделать это на
профессиональном уровне. Собственно, они и есть профессионалы, потому что
работают именно там, где паспорта выдаются. Но, во-первых, это будет стоить
немалых денег.
МИХАИЛ. У меня, к
сожалению, их нет.
СЛУЖАЩАЯ. И,
во-вторых, это может плохо для вас кончиться.
МИХАИЛ. Да я и не
хочу ничего фальшивого. У меня и так много проблем. А законный паспорт выдать
никак нельзя?
СЛУЖАЩАЯ. Вы смеетесь, какой паспорт? Что я укажу на
странице «Регистрация места жительства»? «Серафимовское
кладбище»? Не хотите фальшивых
документов, переходите на положение нелегала.
МИХАИЛ. А работа?
СЛУЖАЩАЯ. Все
нелегалы где-то и кем-то работают. Может быть, вам удастся устроиться
дворником.
МИХАИЛ. Нет, это
не выход.
СЛУЖАЩАЯ. Тогда
вам придется остаться покойником.
МИХАИЛ. Извините,
что я назвал вас бюрократкой. Я вижу, вы действительно хотите мне помочь.
СЛУЖАЩАЯ. Скажите,
у вас сохранился хоть какой-нибудь документ?
МИХАИЛ. Нет, жена
говорит, что все выбросила или сожгла.
СЛУЖАЩАЯ. И
ничего не оставила?
МИХАИЛ. Только
свидетельство о смерти. И то оно хранится не у меня, а у нее. У моей вдовы.
СЛУЖАЩАЯ. Почему
о смерти, если вы живы?
МИХАИЛ. Как раз в этом моя проблема.
СЛУЖАЩАЯ. Да,
извините, я забыла. (Подумав.) Тогда попробуем действовать таким путем:
раз вы сами сейчас как бы не существуете, то ваша бывшая жена должна подать
заявление с просьбой, чтобы свидетельство о вашей смерти признали
недействительным.
МИХАИЛ. И это
поможет?
СЛУЖАЩАЯ. Надеюсь,
что да. В любом случае надо попытаться. Кроме того, она должна прийти сюда вместе
с вами и подтвердить, что вы – это вы. Тогда, мы постепенно сможем решить
вашу проблему. Как вы думаете, ваша супруга придет?
МИХАИЛ. Конечно.
Почему нет?
СЛУЖАЩАЯ.
Давайте, я на всякий случай выпишу ей повестку с официальным предписанием немедленно
явиться сюда для дачи показаний. (Заполняет бланк повестки и дает ее
Михаилу.) Вот, возьмите. Если она по каким-то причинам не согласится прийти
по своей воле, вручите ей эту бумагу. Идите, и возвращайтесь вместе с супругой.
Михаил выходит и
направляется в дом Жены.
Снова комната в
доме Жены. Входит Михаил.
ЖЕНА. Не думала
тебя снова увидеть. Зачем явился?
МИХАИЛ. Мне не
хотелось тебе снова докучать, но я хлопотал в канцелярии насчет документов.
ЖЕНА. Очень
хорошо. Но при чем тут я?
МИХАИЛ. Там
сказали, что их смогут восстановить, если ты пойдешь со мной, заявишь, что
свидетельство о смерти недействительно, и подтвердишь, что я – это я.
ЖЕНА. Как было
хорошо, когда тебя не было!
МИХАИЛ. Так ты
пойдешь?
ЖЕНА. Нет.
МИХАИЛ. Почему
нет?
ЖЕНА. Я должна
подумать.
МИХАИЛ. О чем тут
думать?
ЖЕНА. Мой муж
категорически запретил мне с тобой общаться.
МИХАИЛ. Ты будешь
общаться не со мной, а с канцелярией.
ЖЕНА. Расхлебывай эту кашу сам. Я участвовать в этом не буду.
МИХАИЛ. Но почему?
ЖЕНА. Зачем мне это нужно? Чтобы ты и дальше нервировал мужа, сбивал с толку детей и мешал нашей жизни? Тебе нужны документы, ты ими и занимайся. А меня в это дело не вмешивай.
МИХАИЛ. Но ведь
их же сожгла ты! А, может быть, и не сожгла?
ЖЕНА. Я не
обязана перед тобой отчитываться.
МИХАИЛ. Хорошо,
будем считать, что сожгла. Исправь свою ошибку. Скажи, что ты действительно это
сделала, подтверди, что я – это я, и спокойно пойдешь домой.
ЖЕНА. Нет. Если
тебя восстановят, я буду считаться двоемужницей.
МИХАИЛ. Мы
оформим с тобой развод.
ЖЕНА. А если ты
откажешься?
МИХАИЛ. Не
беспокойся, раз я тебе теперь не нужен, то и ты мне не нужна.
ЖЕНА. Я тебе,
быть может, и не нужна, но квартира и все остальное… Откуда
я знаю, какие ты предъявишь претензии? Что предпримешь, если оживешь?
МИХАИЛ. Я уже
ожил.
ЖЕНА. Нет, пока мы тебя не признали, ты не ожил. И оттого я спокойна: судиться со мной ты не сможешь. Ты не существуешь.
МИХАИЛ. Но ты ведь действительно присвоила и деньги, и квартиру, и все имущество. Сделай взамен для меня хоть что-нибудь.
ЖЕНА. Всё законно перешло мне по наследству, а деньги истрачены. У тебя теперь здесь нет ничего твоего.
МИХАИЛ. У меня и в мыслях нет что-нибудь у тебя требовать. Просто сделай так, чтобы я не чувствовал себя чужим в этом мире. Помоги мне сделать первые шаги на этой земле, и больше я не буду тебя беспокоить.
ЖЕНА. Один раз уже ты уже умер, и с меня хватит. Я уже
сыта этим по горло. Поговорили, а теперь уходи.
МИХАИЛ. Мы уйдем вместе. (Протягивает Жене повестку.)
ЖЕНА. Что это?
МИХАИЛ. Повестка. Ты должна немедленно явиться со мной в канцелярию.
ЖЕНА. А если я не
пойду?
МИХАИЛ. Тебя
приведут силой.
ЖЕНА. Раз так,
придется идти.
МИХАИЛ. Не забудь
свидетельство о смерти.
ЖЕНА. Хорошо.
Михаил и Жена
направляются в Канцелярию.
Сотрудница, Михаил,
Жена.
СЛУЖАЩАЯ. Итак,
этот гражданин утверждает, что вы его бывшая жена. Что вы по этому поводу
скажете?
ЖЕНА. Я не знаю этого человека.
МИХАИЛ. Как не знаешь?
СЛУЖАЩАЯ. Вы уверены?
ЖЕНА. Первый раз его вижу.
МИХАИЛ. Что такое ты говоришь?
ЖЕНА. Извините, я неточно выразилась. Не первый. Первый раз я увидела его сегодня утром, когда он без приглашения явился в мой дом. С тех пор он не дает мне спокойно жить.
СЛУЖАЩАЯ. То есть
вы утверждаете, что это не ваш муж.
ЖЕНА. Я не отрицаю, у него есть некоторое сходство с моим покойным супругом, и он, видимо, пользуется этим, чтобы пытаться проникнуть в мою квартиру и, может быть, даже отнять ее у меня. Я требую избавить меня от его визитов. Я не хочу, чтобы мой дом посещали подозрительные личности и нарушали мой покой и спокойствие моей семьи.
МИХАИЛ. Почему вдруг «подозрительные личности»? И кто нарушает твой покой?
ЖЕНА. (Не
удостоив Михаила взглядом, продолжает обращаться только к Сотруднице.) Я
вообще не понимаю, о чем мы тут говорим. Да, у меня был муж, но он скончался.
Вот свидетельство о его смерти. О чем еще рассуждать? Кому и чему мы должны
верить – официальному документу или человеку с расстроенной психикой,
которому место в соответствующем медицинском учреждении?
СЛУЖАЩАЯ. (Внимательно прочитав свидетельство, возвращает его Жене.) Спасибо, возьмите его назад.
ЖЕНА. Если хотите, я покажу вам и видео, снятое в день его похорон. Вы своими ушами услышите, как имя моего мужа называют в поминальных речах, и своими глазами увидите, как приколачивают крышку его гроба. Хотите посмотреть?
СЛУЖАЩАЯ. В этом нет необходимости.
ЖЕНА. Я могу идти?
СЛУЖАЩАЯ. Да, я вас больше не задерживаю.
ЖЕНА. Спасибо. Я еще раз прошу принять меры, чтобы этот человек больше не появлялся в моем доме. (Выходит.)
Молчание.
МИХАИЛ. Вы верите ей или мне?
СЛУЖАЩАЯ. Вам. Я
верю, что с вами действительно случилось что-то необычное. И мне вас жалко.
МИХАИЛ. Так,
может, вы все-таки выдадите мне какой-нибудь документ?
СЛУЖАЩАЯ. Нет,
это невозможно.
МИХАИЛ. Но ведь
без документов нельзя поступить на работу. Нельзя открыть счет в банке, снять
квартиру, купить телефон, взять билет на самолет. Вообще ничего нельзя, вы же
знаете.
СЛУЖАЩАЯ. Я знаю.
Но в этой ситуации я должна принять меры к вашему задержанию.
МИХАИЛ. И нет
другого выхода?
СЛУЖАЩАЯ. (После некоторого колебания.) Хорошо, поступим
вот как: вас тут не было, вы сюда не приходили, я вас не видела, и никакого
разговора у нас не было. Это самое большое, что я могу для вас сделать.
МИХАИЛ. Спасибо.
СЛУЖАЩАЯ. До
свидания. Удачи.
Михаил выходит и
направляется в офис к своему другу.
Офис. Друг за своим
столом. Входит Михаил.
ДРУГ. (Недовольно.) Ты опять пришел? Мне казалось, что нам говорить уже больше не о чем.
МИХАИЛ. У меня к тебе просьба.
ДРУГ. Мы ведь уже все обсудили.
МИХАИЛ. Не бойся, я ничего у тебя отнимать не собираюсь. И даже не буду просить денег.
ДРУГ. Так чего же ты хочешь?
МИХАИЛ. Я видел, что у тебя есть пистолет.
ДРУГ. Допустим.
МИХАИЛ. Помоги мне вернуться на тот свет.
ДРУГ. Что еще ты придумал? И все из-за того, что у тебя здесь не заладилось?
МИХАИЛ. Не в этом дело. Я знаю, что в конце концов документы можно будет получить, работу найти, деньги заработать, но мне не хочется. Просто я понял, что я чужой для этого мира. Я не вмещаюсь в эту жизнь. Ты же сам советовал мне не преступать установленные природой законы и вернуться туда, откуда я пришел.
ДРУГ. Возвращайся, если решил. В чем проблема?
МИХАИЛ. Чтобы туда вернуться, я должен снова умереть.
ДРУГ. Ну, так и умирай. Но при чем тут я?
МИХАИЛ. Помоги мне.
ДРУГ. То есть ты хочешь, чтобы я дал тебе пистолет?
МИХАИЛ. Нет, сам я этого сделать не могу. Самоубийц в царство небесное не пускают.
ДРУГ. А куда же они деваются?
МИХАИЛ. Не знаю. Я забыл об этом спросить.
ДРУГ. Так чего же ты от меня хочешь?
МИХАИЛ. Чтобы ты меня пристрелил.
ДРУГ. Ты в своем уме?
МИХАИЛ. Не думай, я не боюсь. Я уже умирал один раз и знаю, что это совсем не страшно. Я там уже побывал.
ДРУГ. Я тебя вполне понимаю и даже одобряю, но я не хочу, чтобы потом меня посадили.
МИХАИЛ. Не бойся, тебя не обвинят в убийстве – ведь я не существую. Я уже давно умер. Я просто какое-то ходячее недоразумение. Это будет не убийство, а простая формальность.
ДРУГ. (Достает пистолет, но, поколебавшись, снова кладет его на место.) Нет, я не буду в тебя стрелять.
МИХАИЛ. Тогда отрави, зарежь, утопи, вытолкни в окно, задави автомобилем – как хочешь. Выберем самый безопасный для тебя способ, чтобы у тебя не было потом неприятностей. На всякий случай, я напишу записку: «В моей смерти прошу никого не винить». (Берет ручку и пишет.)
ДРУГ. Нет, не хочу неприятностей. Кроме того, если ты просишь кого-то тебя убить, то это все равно получается самоубийство, только чужими руками. И это еще хуже: ведь ты вовлекаешь в преступление другого человека. Так что не надо обманывать ни себя, ни небо. Это тебе не поможет.
МИХАИЛ. Подумай, тебе же будет спокойнее. Никто не будет маячить в присвоенной тобой фирме, не надо будет бояться, что кто-то потребует назад свой прибор, а вместе с ним и твою виллу с бассейном и парком. Так помоги мне покинуть мир, ставший мне чужим, открой мне путь в царство вечного покоя.
ДРУГ. (Подумав.) Хорошо. Раз ты так просишь… Все-таки ты мне друг.
Друг снова достает
пистолет, проверяет, заряжен ли он, и наводит его на Михаила.
Ну, ты не передумал?
МИХАИЛ. Нет.
ДРУГ. Отойдем в сторону.
Отходят. Друг снова
поднимает пистолет, долго целится, потом опускает оружие.
Нет, я стрелять не буду. Не хочу быть замешанным в расследование и скандал. Уходи и больше не приходи. Решай свои проблемы сам.
Михаил уходит.
Уголок кладбища. Михаил
с цветами в руках стоит возле могилы.
МИХАИЛ. Что мне тебе сказать? Считается, что смерть для оставшихся – это большое горе. Но, оказывается, что нередко для них это благо. А для умершего это тем более не горе, потому что он уже не чувствует ни страданий, ни радости. Что ты тут потерял? Чего лишился? Работы? Начальства? Ежедневных забот и проблем? Холода на улице и холода в семье? Бывают, конечно, и светлые минуты, но стоят ли они того, чтобы цепляться за жизнь, особенно, если она тебя не приемлет?
Я чувствую себя эмигрантом, чужим для всех, приехавшим туда, где ты никому не нужен. И я задаю себе вопрос: надо ли начинать все сначала? Я не испытываю никакого ужаса, если я со всем этим расстанусь. На земле мы всего лишь гости и должны вовремя уйти, как уходят гости даже от самых радушных хозяев. И совсем нелепо, если гость ушел и без спросу возвращается.
Мне не с кем поговорить, кроме тебя, некому излить душу. И потому я здесь, у своей могилы, хотя знаю, что в ней нет ни моей души, ни моего тела. Только прах и тлен. Но мне нужно, чтобы кто-то меня выслушал, и потому я обращаюсь к тебе, то есть к самому себе. На самом деле, этот мир очень хорош, но я в нем лишний. Мне нужно очень немного: чтобы кто-то протянул мне руку, чтобы кто-то мне улыбнулся. И тогда все было бы по-другому.
Михаил кладет на
могилу цветы и долго стоит задумавшись.
Кафе. Михаил сидит
за столом, опустив голову. Перед ним нетронутая чашка кофе. За соседним
столиком сидит Девушка. Михаил поднимает голову, оглядывается и встречает
взгляд Девушки. Она улыбается ему. Он, после некоторых колебаний, встает и
подходит к ней.
МИХАИЛ. Можно сесть рядом?
ДЕВУШКА. Вам очень тяжело?
МИХАИЛ. Почему вы так решили?
ДЕВУШКА. Я тоже была на кладбище и видела там вас. Сядьте. Вы скорбите о каком-то близком вам человеке?
МИХАИЛ. Нет. Впрочем, можно сказать и да.
ДЕВУШКА. Кого вы навещали?
МИХАИЛ. Самого себя.
ДЕВУШКА. Вы шутите?
МИХАИЛ. Нет. Прийти на чью-то могилу - это значит прийти к самому себе и побыть наедине с собой. Ведь на самом деле там никого другого нет.
ДЕВУШКА. Вы и сейчас сидели за своим столиком погруженный в свои мысли. По-прежнему были наедине с собой?
МИХАИЛ. Да.
ДЕВУШКА. Почему?
МИХАИЛ. (Невесело шутит.) Хотел побыть в хорошем обществе.
ДЕВУШКА. Зачем же вы покинули столь хорошее общество и подошли ко мне?
МИХАИЛ. Чтобы вас поблагодарить. Мне, действительно, было плохо, но только до тех пор, пока вы мне не улыбнулись.
ДЕВУШКА. Если вам от этого становится легче, я буду улыбаться вам весь вечер. Улыбка – это единственное, чем я могу вам помочь.
МИХАИЛ. И это для меня самый лучший подарок.
ДЕВУШКА. Кого из родных или близких вы потеряли?
МИХАИЛ. Всех.
ДЕВУШКА. Все погибли?!
МИХАИЛ. Нет, никто не погиб.
ДЕВУШКА. Как же вы их могли потерять?
МИХАИЛ. Они перестали быть мне родными и близкими.
ДЕВУШКА. Вы их чем-то обидели?
МИХАИЛ. Нет, пожалуй, я им сделал только хорошее.
ДЕВУШКА. Значит, у вас просто не было настоящих друзей. Настоящие бы вас не покинули.
МИХАИЛ. Я на два года уехал очень далеко и только сегодня вернулся. И оказалось, что никто меня не ждет, и что мне некуда возвращаться. Помните историю про Одиссея, которого ждала верная Пенелопа? Он отсутствовал так долго, что его дома даже никто не узнал, кроме верной собаки, умирающей от старости. У нее хватило сил только вильнуть хвостом ему навстречу, и она тут же умерла. И все-таки, хоть Одиссея и не узнали, но его ждали, хотя он отсутствовал двадцать лет, а не два года. А меня все узнали, но никто не ждал.
ДЕВУШКА. И потому вы чувствуете себя несчастливым.
МИХАИЛ. Это же естественно.
ДЕВУШКА. Знаете, что я вам скажу? Если человек несчастлив, он обычно сам в этом виноват.
МИХАИЛ. Вы так думаете? Я не согласен.
ЕВУШКА. Если вы здоровы, можете бодро шагать, дышать полной грудью, видеть, слышать, ощущать мир, чувствовать его запахи и видеть его краски, то все главное у вас уже есть. Все остальное не так уж важно. Учитесь быть счастливым, вот и всё. (Хочет встать.) А теперь я пойду.
МИХАИЛ. (Удерживая ее.) Постойте, куда же вы?
ДЕВУШКА. Все равно ведь мы расстанемся.
МИХАИЛ. А разве мы должны обязательно расстаться?
ДЕВУШКА. А разве нет?
МИХАИЛ. Не уходите. Вы как раз тот лучик солнца, которого мне так не доставало.
ДЕВУШКА. Я всего-навсего вам улыбнулась. Увидела, что вам грустно, и невольно пожалела.
МИХАИЛ. Когда женщина кого-то жалеет, значит, она прошла по меньшей мере половину пути до любви. Пройдите уж и вторую половину.
ДЕВУШКА. А вы прошли по этой дороге хоть какую-то часть?
МИХАИЛ. Большую часть.
ДЕВУШКА. Так быстро?
МИХАИЛ. Бывает же, что люди чувствуют друг к другу неожиданную, безотчетную и непреодолимую симпатию.
ДЕВУШКА. Вы же ничего обо мне не знаете.
МИХАИЛ. Я знаю о тебе все, что нужно.
ДЕВУШКА. Что вы можете обо мне знать?
МИХАИЛ.
Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое
—
От неизбежного.[1]
ДЕВУШКА. Я считала, что вы не из тех, которые сразу начинают ухаживать.
МИХАИЛ. А я вовсе и не собираюсь этого делать!
ДЕВУШКА. Не собираетесь? (Улыбаясь.) Очень жаль.
МИХАИЛ. Я не вправе. Но мне нужно, чтобы ты была мною рядом.
ДЕВУШКА. Перестаньте шутить.
МИХАИЛ. Мне нелегко тебе объяснить, но до этой минуты я был неизвестно в каком мире. Где-то между небом и землей. И только теперь осознал, что я вернулся. Вернулся! И это произошло так внезапно, так неожиданно! И это так здорово, так замечательно! Оказывается, я снова живу и могу быть счастлив! Жизнь прекрасна! Я только сейчас это понял!
ДЕВУШКА. Только сейчас?
МИХАИЛ. Да. Никто этого не поймет так, как понимаю я.
ДЕВУШКА. Честно говоря, я действительно не понимаю, о чем вы говорите, но я рада, что вам хорошо. И поэтому могу со спокойным сердцем вас покинуть.
МИХАИЛ. Покинуть? Почему?!
ДЕВУШКА. (Улыбается.) Вы же не собираетесь за мной ухаживать. (Серьезно.) Да и зачем я вам?
МИХАИЛ. Ты мне нужна, как воздух.
ДРУГ. И я ничего о вас не знаю. Мы ведь совершенно незнакомы.
МИХАИЛ. Сейчас я всё о себе расскажу. Не всё, но самое главное. Ты хотела узнать, почему я сказал, что не могу за тобой ухаживать. Начну с анекдота. «Вопрос: могут ли обезьяны любить женщин? Ответ: -Нет, потому что у них нет денег.» И вот, ты видишь сейчас перед собой как раз такую обезьяну.
ДЕВУШКА. У вас нет денег?
МИХАИЛ. Ни гроша.
ДЕВУШКА. Это очень хорошо.
МИХАИЛ. Почему?
ДЕВУШКА. Иначе вы бы не поверили, что моя симпатия к вам совершенно бескорыстна.
МИХАИЛ. (Радостно.) А я тебе симпатичен?
ДЕВУШКА. Я бы не улыбнулась вам, если бы вы не были мне симпатичны. (Встает.) А теперь, когда я почти призналась вам в любви, я все-таки уйду, чтобы вы не подумали, что я вам навязываюсь.
МИХАИЛ. Постой, я еще не все рассказал. Кроме того, что нет денег, у меня еще нет жилья, нет работы, нет документов, вообще нет ни-че-го. Даже эта одежда на мне чужая. Все чужое. Мне нечем даже заплатить за кофе, который стынет там, на моем столе. Вот почему я сказал, что не вправе за тобой ухаживать. Я не тот человек, с которым нужно связывать свою судьбу. По крайней мере, сейчас.
ДЕВУШКА. Ты потому и грустил, что у тебя ничего нет?
МИХАИЛ. Да, и поэтому тоже. Но теперь это неважно. Важно, что я почувствовал, что все переменилось. У меня ничего и никого нет, но меня это совершенно не расстраивает. Наоборот, я почувствовал, что я абсолютно свободен. От всех и от всего.
ДЕВУШКА. Так теперь грусти нет?
МИХАИЛ. Да, она уже в прошлом. Еще минуту назад у меня ничего не было, а теперь есть все, что в чем я нуждался. Ведь нужно мне было совсем немного: ощущение, что кому-то я не чужой, и чуть-чуть тепла. А все остальное – брызги.
ДЕВУШКА. У тебя, правда, ничего нет?
МИХАИЛ. Абсолютно.
ДЕВУШКА. Это прекрасно. Мы можем начать все сначала, с чистого листа. Разве это не чудесно? Мы все создадим заново вместе.
МИХАИЛ. Но что я могу тебе дать?
ДЕВУШКА. А у меня теперь есть ты. И больше мне ничего не нужно.