Валентин Красногоров

КОНКУРС КРАСОТЫ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Комедия

ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, помещение спектаклей по ней в интернет, экранизация, перевод на иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке (в том числе изменение названия) без письменного разрешения автора.

Полные тексты всех пьес, рецензии, список постановок

Контакты:

WhatsApp/Telegram +7-951-689-3-689

(972)-53-527-4146, (972) 53-52-741-42

e-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com

Cайт: http://krasnogorov.com/

© Валентин Красногоров

Аннотация

Знаменитый спор трех богинь из-за обладания «яблоком раздора» - спор, который приведет в конечном итоге к затяжной кровопролитной войне. 1 мужская роль, 4 женских. Экстерьер.

Действующие лица

АФРОДИТА

АФИНА

ГЕРА

ЭНОНА

ПАРИС

Живописная лужайка на вершине священной горы Идо, близ древней Трои. На краю лужайки грубо сколоченный стол и такие же скамьи вокруг него. На одной из них в объятьях друг друга сидят очень красивая девушка и молодой пастух - Энона и Парис. Обстановка вполне пасторальная.

ПАРИС. Никогда я не был так счастлив.

ЭНОНА. И я. (Целует юношу.)

ПАРИС. Энона, ты красивее всех на свете.

ЭНОНА. Тебе просто не с кем меня сравнивать Ты в своей жизни видел всего двух-трех пастушек.

ПАРИС. Ты не просто пастушка. Ты дочь нимфы.

ЭНОНА. Все равно я простая смертная. Правда, я могу немножко предвидеть будущее.

ПАРИС. И что же ждет меня впереди?

ЭНОНА. Сначала что-то хорошее, а потом… Что будет потом, я пока не могу сказать. Твое будущее еще до конца не определилось.

ПАРИС. А разве наша судьба не определена окончательно с самого рождения?

ЭНОНА. Нет. Человек создает свое будущее сам. Но одно я тебе могу открыть уже сейчас: когда-нибудь жизнь здесь тебе наскучит.

ПАРИС. С тобой? Никогда!

ЭНОНА. (Берет его за руку и подводит к краю лужайки.) Парис, посмотри, ты видишь город?

ПАРИС. Да, конечно. Это Троя.

ЭНОНА. Да, это великая Троя. Разве тебе ни разу не хотелось уйти туда?

ПАРИС. Зачем? Я бывал там. Здесь мягкая трава, яркие цветы, пенье птиц, шум источника, шелест деревьев. А что там хорошего? Теснота, пыль и шум. Да и кому там нужен простой пастух?

ЭНОНА. А вдруг ты не простой пастух?

ПАРИС. А кто же я?

ЭНОНА. Скажи, а тебе разве не хочется иногда совершить что-нибудь значительное, стать знаменитым?

ПАРИС. Зачем?

ЭНОНА. Все молодые люди мечтают прославиться.

ПАРИС. Ну, сказать честно, и я тоже иногда мечтаю о чем-то таком… ну… Чтобы обо мне все узнали. Но что такого особенного можно совершить крестьянину? Разве что укротить бодливую корову. (Целует девушку.) Когда отец снова возьмет меня в город, я куплю тебе там подарок.

ЭНОНА. (Смеется.) Буду ждать. А пока можешь подарить мне яблоко. Хочется пить.

Парис достает из сумки большое яблоко. Энона хочет взять его, но Парис отводит ее руку.

ПАРИС. Подожди. (Заостряет ножом деревянную палочку и царапает на яблоке буквы.)

ЭНОНА. Что ты там пишешь?

ПАРИС. Держи. (Дает ей яблоко.)

ЭНОНА. (Читает.) «Той, что всех прекрасней». (Радостно обнимает и целует Париса.) Парис, милый! Это самый лучший подарок!

ПАРИС. Ешь.

ЭНОНА. Съесть такой подарок? Ни за что! (Кладет яблоко в небольшую холщовую сумку.)

ПАРИС. Пойдем, к источнику, а то наши овцы разбегутся. Заодно искупаемся.

Энона обнимает Париса. Яблоко выкатывается у нее из сумки, но она этого не замечает.

ЭНОНА. Пойдем.

Молодые люди уходят, обнявшись. На лужайке появляются три женщины в красивых хитонах – три богини: величавая супруга Зевса Гера, богиня мудрости воительница Афина и богиня любви златокудрая Афродита. Хитон Афродиты перехвачен под грудью ее знаменитым «поясом обольщения». Гера оглядывает лужайку.

ГЕРА. Афродита, здесь действительно приятно. Хорошо, что ты выбрала это место.

АФРОДИТА. Да, Гера, уж во всяком случае здесь лучше, чем скучать на парадных обедах на Олимпе. Посмотрите, какие отсюда виды! С этой стороны море, а с этой - Троя. Правда, красиво?

ГЕРА. (Глядя вниз.) Да, город огромный.

АФРОДИТА. А рядом здесь есть источник.

ГЕРА. (Афродите.) Откуда ты знаешь эти края?

АФРОДИТА. Это же священная гора Идо! Кто ее не знает? Она почти такая же знаменитая, как Олимп!

ГЕРА. Ты часто здесь бываешь?

АФРОДИТА. (Немного смутившись.) Ну… Иногда. Меня сюда влекут некоторые приятные воспоминания.

АФИНА. Давай уж, выкладывай, не стесняйся.

АФРОДИТА. А, действительно, чего стесняться? Мы тут все свои. Да и, наверняка, вы всё знаете. Признаться, я тут как-то согрешила с одним троянцем.

АФИНА. С одним ли?

АФРОДИТА. Да какая разница? Ну что, Афина, устроим пикник здесь? Гера, ты согласна?

ГЕРА. Да, тут хорошо. Главное, далеко от Олимпа. Быть женой большого начальника, конечно, почетно, но иногда хочется от мужа и отдохнуть.

АФРОДИТА. Вот именно. Порой не мешает немного и развлечься.

АФИНА. И заодно кое-что обсудить.

АФРОДИТА. Я так и знала, что ты позвала нас сюда по делу. Почему именно сюда.

АФИНА. Во-первых, чтобы никто не мешал нашему пикнику. Во-вторых, как раз здесь, вблизи Трои, подходящее место заодно обсудить, как предотвратить войну между Троей и греками. Отношения у них очень напряженные. Надо их примирить.

АФРОДИТА. Нет проблем. Помирим. Но сначала устроим наш пикничок.

ГЕРА. (Оглядывает лужайку.) Тут есть даже что-то вроде стола. Очень удобно.

Афина расстилает скатерть вынимает из корзины бокалы и расставляет закуску. Все садятся.

АФИНА. Ну что, по рюмке нектара?

АФРОДИТА. Ну его к лешему. Все нектар да амброзия, амброзия да нектар… У меня с собой есть кое-что получше. (Достает бутылку и разливает вино.) Ну что, пьем? Афина, забудь свою серьезность хотя бы на сегодня.

АФИНА. Мне очень хорошо.

АФРОДИТА. Но брови нахмурены. Ты умная, деловая, но просто не умеешь быть счастливой. Расслабься, учись радоваться каждой минуте. Ты хоть когда-нибудь смеешься? Я не видела даже, как ты улыбаешься. А ведь жизнь прекрасна!

АФИНА. (Поднимает бокал.) Что ж, давайте за нее и выпьем!

Все пьют. Афродита снова наполняет бокалы.

ГЕРА. (С бокалом в руке.) За что теперь?

АФРОДИТА. Я предлагаю за мужчин.

АФИНА. Чего вдруг?

АФРОДИТА. Ты, Афина, можешь этот тост пропустить. Тебя ведь мужчины не интересуют. А, знаешь, почему? Потому что у тебя самой мужской характер. Ты умелая, мужественная, грозная. Тебя скорее боятся, чем любят.

АФИНА. И, тем не менее, чуть что, на помощь сразу зовут именно меня. Лучше быть смелой и сильной, чем нежной и слабой, как ты.

АФРОДИТА. Я слабая, но умею слабость превращать в силу. Лаской можно добиться от мужчины чего хочешь.

ГЕРА. А у меня другой способ. Я извожу мужа до тех пор, пока он не сделает то, что я хочу.

АФИНА. Бог с ними, с мужчинами. Не для того мы здесь уединились, чтобы их вспоминать. Давайте лучше выпьем за наш нерушимый союз.

ГЕРА. Согласна. Вместе мы непобедимы: я – жена самого Зевса, воительница Афина – богиня мудрости, Афродита – всесильная богиня любви. Мы бессмертны, вечно молоды, красивы, влиятельны, наc почитают, перед нами преклоняются. Так выпьем за нашу дружбу!

АФИНА и АФРОДИТА. За дружбу!

Пьют. Вино, свобода и прекрасная природа оказывают на богинь свое действие. Афродита начинает танцевать, сначала одна, затем увлекает Афину и Геру. Обняв друг друга, как знаменитые три Грации, богини кружатся в танце, затем возвращаются к столу. Афродита замечает потерянное Эноной яблоко.

АФРОДИТА. (Подбирая яблоко, весело.) Глядите, вот и закуска! Кто-нибудь хочет?

ГЕРА. Спасибо, я не люблю яблок.

АФИНА. Пусть оно лежит, где лежит. Зачем подбирать с земли всякую дрянь?

АФРОДИТА. (С любопытством вертит яблоко в руках.) А тут, кажется, что-то написано. Сейчас… «Той… что всех… прекрасней».

ГЕРА. Покажи. Да, «той, кто всех прекрасней». Интересно, кому это яблоко предназначено?

АФИНА. И кто это написал?

АФРОДИТА. И как это яблоко попало сюда?

АФИНА. (Берет яблоко.) Мне оно не нравится. Лучше положить его обратно.

АФРОДИТА. Чем оно тебе не нравится?

АФИНА. Я чувствую, оно принесет беду.

АФРОДИТА. Пустяки. Просто кто-то решил сделать мне подарок.

Афродита берет у Афины яблоко и подносит его ко рту.

ГЕРА. (Удерживая руку Афродиты.) Дорогая, а почему ты решила, что это яблоко предназначено тебе?

АФРОДИТА. Но ведь на нем написано «Той, кто всех прекрасней».

ГЕРА. Это понятно. Ешь, мне не жалко. Но я не вижу, чтобы на яблоке было написано твое имя.

АФРОДИТА. Но ведь я богиня любви и красоты.

АФИНА. Любви – да. Вернее, тех объятий, которые ты называешь любовью. Но красоты? Разве у красоты есть богиня?

АФРОДИТА. Но ведь каждый знает, кто всех прекрасней.

ГЕРА. Да? И кто же?

АФРОДИТА. Конечно, я!

ГЕРА. Правда? А вот я не знала. Афина, а ты слышала, кого считают всех прекрасней?

АФИНА. Я о таких глупостях не задумывалась. Но мне кажется, что на свете есть немало прекрасных женщин.

ГЕРА. (Горделиво выпрямляясь.) И прекрасных богинь.

АФИНА. (Многозначительно глядя на Афродиту.) И, к тому же, умных. А человек без ума не может считаться прекрасным.

АФРОДИТА. Во-первых, яблоко предназначено не человеку, а женщине. Причем, той, что всех прекрасней, а не всех умнее.

ГЕРА. А что значит, по-твоему, «прекрасней»?

АФРОДИТА. Это значит, всех милее, всех румяней и белее.

ГЕРА. И такой, конечно, ты считаешь себя. Не слишком ли часто ты говоришь о своей красоте?

АФРОДИТА. Ты мне просто завидуешь.

ГЕРА. Чему мне завидовать? Я не хуже тебя и вполне счастлива.

АФИНА. (Гере.) Не притворяйся счастливой. Ты ведь замужем.

ГЕРА. Это лучше, чем быть, как ты, одиночкой. Я покровительница брака, то есть всего порядочного и пристойного. И потому считаю, что никто не может быть прекрасней порядочной женщины, жены, матери.

АФИНА. По-твоему, раз я не жена и не мать, я не могу быть прекрасной?

АФРОДИТА. А я, Гера, как раз жена, и у меня есть дети.

ГЕРА. От очень многих отцов, но ни одного от мужа. Извини, Афродита, но ты… как бы сказать помягче… немного легкомысленна.

АФРОДИТА. Да, я не такая, как ты или Афина. Но женщину красит легкий характер. Мужчины не любят слишком умных и слишком правильных. Жизнь и так тяжела, надо дать им немного радости.

ГЕРА. О какой радости ты говоришь? По твоей вине мужья теряют головы из-за пустых женщин и изменяют женам. Сколько людей совершают из-за тебя опрометчивые поступки, о которых жалеют всю жизнь!

АФРОДИТА. Какое это имеет отношение к делу? Мы сейчас выясняем, кто всех прекрасней, а не всех порядочней.

ГЕРА. Ты не уважаешь нерушимости брака.

АФРОДИТА. Я богиня любви. Причем тут брак?

ГЕРА. Я тоже богиня любви, но любви в браке.

АФРОДИТА. Не смеши.

АФИНА. Афродита, я не хотела ввязываться в спор, и мне все равно, красива я или нет, но, если уж на то пошло, я ничуть не хуже тебя.

АФРОДИТА. А зачем тебе хотеть быть прекрасной, да еще прекрасней всех, если ты равнодушна к мужчинам, а мужчины не любят тебя?

АФИНА. Они любят меня, но не твоей любовью. Они восхищаются мною, просят у меня защиты. Ведь я дева-воительница.

АФРОДИТА. Ты просто старая дева. Женщина не должна браться за оружие. Это противоестественно.

АФИНА. Ты знаешь, что я могу принять любой облик и стать красивее тебя, хотя я и сейчас не хуже.

АФРОДИТА. Каждая женщина может принять другой облик: для этого есть помада, пудра, краски, корсеты, платья, маникюр, подтяжка и прочее. А я не нуждаюсь в услугах парикмахера и косметолога. Мне не надо ни в кого перевоплощаться. Я сама хороша. Я красива сама везде и всегда, в любое время дня и ночи.

ГЕРА. Особенно, ночи.

АФРОДИТА. Да. Особенно ночи. А что такого?

АФИНА. Что до красоты, мою статую, знаменитую на весь мир, ваял сам великий Фидий.

АФРОДИТА. А мою - не менее великий Пракситель. И не только он. Весь мир знает Венеру Милосскую, Венеру Книдскую, Венеру Таврическую и так далее. А кто может назвать твои статуи?

АФИНА. И тем не менее меня считают воплощением совершенства.

АФРОДИТА. А меня - эталоном красоты.

АФИНА. Красоту вообще нельзя измерить.

АФРОДИТА. Во-первых, можно. Мои обмеры 92-59-96. Это и есть эталон. Но на самом деле, красота женщины определяется очень просто: количеством влюбленных в нее мужчин. В меня влюблялись без счета. А сколько мужчин влюблялось в тебя? Ни одного.

ГЕРА. Вы спорите не о том. Женщина не может считаться прекрасной лишь из-за красивой внешности. У нее должно быть прекрасно не только тело, но и, прежде всего, душа.

АФРОДИТА. Ты еще скажи «и лицо, и одежда, и душа, и мысли».

ГЕРА. Нет, не скажу. Одежду можно надеть, снять, переменить, а вот душа - она внутри, она неотъемлемая часть женщины.

АФРОДИТА. Одежду и тело видят, а душу нет.

АФИНА. Душу чувствуют.

АФРОДИТА. Тело тоже чувствуют, и еще как. Поверь мне. Впрочем, откуда тебе знать? Ты же у нас девушка. Я не спорю, ты красива, но красотой мраморной статуи, а не живого теплого женского тела. Ты способна заморозить, а не разжечь. А настоящая красота не та, которой любуются в музеях, а та, которая влечет мужчин. Мало быть красивой – надо еще быть притягательной, желанной, кружить голову. Надо быть такой, чтобы тебя хотелось обнять.

АФИНА. У тебя на уме только одно – быть привлекательной для мужчин.

АФРОДИТА. А как же без этого можно считаться прекрасной? Подумай сама: кто захочет взять тебя в жены, такую умную и холодную?

ГЕРА. (Афине.) Что верно, то верно. Потому ты и ходишь безмужняя.

АФРОДИТА. Нельзя одновременно внушать страх и быть привлекательной. Все знают, Афина, что ты суровая и беспощадная. Но разве таких любят?

АФИНА. Вы, наверно, забыли, что Гомер называет меня «светлоокая».

АФРОДИТА. Подумаешь, «светлоокая»! А меня он всегда называет «златая».

ГЕРА. А меня «златотронная».

АФРОДИТА. Если вы уж вы заговорили о Гомере, то вспомните, как он описывает меня: (Декламирует с упоением.) «Прелести полные груди и страстноблестящие очи…» Разве о вас он когда-нибудь мог написать такое?

АФИНА. Нашла, на кого ссылаться. Я упоминаюсь в «Илиаде» 311 раз, а ты - всего 38.

АФРОДИТА. Потому что «Илиада» написана про войну, а не про любовь. Воевать ты умеешь, но любви не знаешь. Ты сильная, ты могучая, но разве женщину украшают эти качества?

АФИНА. Идеалы красоты могут быть разные.

АФРОДИТА. Не спорю. Ты красивая. Но не сексуальная.

АФИНА. На яблоке написано «той, кто всех прекрасней», а не «той, кто всех сексуальнее».

АФРОДИТА. Это одно и то же.

АФИНА. Вовсе нет. Сексуальность – это доступность. Этим ты и гордишься.

АФРОДИТА. Доступность – непременное условие красоты. Иначе кому ты нужна, если все будут знать, что ты недоступна? Женщина создана и существует для мужчины. Иначе она вообще женщиной считаться не может.

АФИНА. Женщина создана для того, чтобы быть свободной и самостоятельной, и чтобы трудиться наравне с ними.

АФРОДИТА. Если женщины станут работающими и самостоятельными, они перестанут быть счастливыми.

АФИНА. А я счастлива именно потому, что свободна.

АФРОДИТА. Напрасно ты кичишься своей девственностью. Это говорит лишь о том, что ни один мужчина на тебя не польстился.

ГЕРА. Афина, она права. Женщине в определенном возрасте гордиться девственностью уже не пристало.

АФИНА. Не спорю, тебе лучше знать. Ты ведь у нас старше всех. И тебе вообще гордиться нечем.

ГЕРА. Говори, что хочешь.

АФИНА. И если хотите знать, девственность – символ неприступности. Вот почему города считают меня своей защитницей. Вот почему греки назвали столицу моим именем и воздвигли в мою честь Парфенон, то есть «храм Девы».

АФРОДИТА. Парфенон красив, я не спорю, но он такой же строгий и правильный, как ты сама. И, думаешь, в мою честь не строят храмов? По всему миру! Их начали строить, как только я появилась на свет, 500 лет назад!

АФИНА. На твоем месте я бы скрывала свой возраст.

АФРОДИТА. У меня нет возраста.

АФИНА. Как у всех молодящихся женщин.

ГЕРА. Перестаньте склонять слово «девственность». Оно просто неприлично!

АФИНА. Интересно, с каких пор? И что в нем неприличного?

ГЕРА. А то, что мужчины сразу начинают думать о месте, в котором девственность заключается.

АФИНА. Можно подумать, что ты знаешь, о чем думают мужчины.

ГЕРА. Во всяком случае, лучше тебя.

АФИНА. Сомневаюсь. Муж к тебе и близко не подходит, а остальных ты никогда и не знала. Зевс ведь к тебе никого не подпускает.

ГЕРА. (Решительно.) Вот что: мне надоели ваши споры. Я хочу ясно и окончательно заявить: яблоко должно достаться мне. (Вырывает яблоко у Афродиты.)

АФИНА. Это почему же?

ГЕРА. Я супруга самого Зевса.

АФРОДИТА. Ну и что?

ГЕРА. Ничего. Этого достаточно.

АФРОДИТА. Извини, Гера, хоть ты и бессмертна, но срок годности у тебя давно истёк.

ГЕРА. Хвастаешь красотой, а у самой муж уродливее всех богов.

АФРОДИТА. Чем у жены муж невзрачнее, тем лучше. Во-первых, рядом с таким мужем ты смотришься еще красивей. Во-вторых, тем крепче он будет тебя держаться. В-третьих, не надо опасаться, что его кто-нибудь от тебя уведет. А у тебя Зевс красавец, а рядом с ним ты замухрышка.

АФИНА. Гера, я не понимаю: Зевс твой муж, но причем тут твоя, как ты считаешь, красота?

ГЕРА. Она привлекла главу богов – разве это не достаточный довод?

АФРОДИТА. Вовсе не привлекла. В спальню твою он и не заглядывает.

ГЕРА. Неправда!

АФИНА. Неправда? Видимо, ты уже забыла, что просишь у Афродиты ее пояс обольщения, чтобы хоть изредка привлечь мужа на твое холодное ложе?

АФРОДИТА. (Развязывая свой пояс.) Могу и сейчас одолжить тебе его на часик. Хоть вспомнишь забытые ощущения.

ГЕРА. Муж меня любит. Он сам мне об этом не раз говорил.

АФИНА. Говорить-то они все говорят. И при этом изменяют направо и налево. Назвать тебе его возлюбленных?

АФРОДИТА. Да она сама их знает. Правда, их не пересчитать и не упомнить: Алкмена, Леда, Фемида…

АФИНА. Персефона, Семела, Каллисто, Офрейда… …

ГЕРА. Перестаньте!

АФРОДИТА. Ламия, Антиопа, Латона…

АФИНА. Деметра, Фтия, Ио, Даная…

ГЕРА. Хватит!

АФИНА. И всех этих бедных девушек ты жестоко преследовала. Ламию превратила в змею, Латона из-за тебя чуть не умерла от родов, Офрейду заставила бросить сына, Семеле наслала смерть, Каллисто превратила в медведицу… А еще провозглашаешь себя покровительницей женщин.

ГЕРА. Но они ведь были любовницы мужа!

АФИНА. Вот мужа и надо было наказывать. А они чем виноваты? Они его не соблазняли, он сам их брал либо обманом, либо силой. Использовал служебное положение.

АФРОДИТА. Считаешь себя всех прекрасней, но от прекрасных не бегают.

АФИНА. Бегают от подозрительных, злобных и ревнивых.

ГЕРА. Всё потому, что ты, Афродита, назло мне помогаешь Зевсу совращать его любовниц.

АФРОДИТА. Вот и неправда. Он прекрасно справляется с этим сам

ГЕРА. Ваше злорадство не поможет вам нарушить мои права.

АФРОДИТА. Какие еще права?

ГЕРА. Вы ниже меня, и я не собираюсь вам что-то уступать и что-то объяснять. Вы мне подчинены – этого достаточно.

АФРОДИТА. Подчинены? С каких это пор?

ГЕРА. Так было всегда. И я приказываю отдать яблоко мне.

АФРОДИТА. Тоже мне, жена губернатора. Кто ты такая? Ни добрых дел, ни ума, ни красоты, ни даже власти. Всего лишь супруга большого начальника.

ГЕРА. Придержи язык.

АФРОДИТА. И не подумаю. Можешь интриговать, важничать и приказывать сколько угодно, красивее от этого ты не станешь.

АФИНА. Гера, действительно, если мы кому-то и подчиняемся, то не тебе, а твоему мужу. Но что касается меня, я свободна. Запомни это. Командный тон я не потерплю.

ГЕРА. (Афине.) Ты вечно стремишься оттеснить меня на второй план. Пора тебя приструнить.

АФИНА. Руки коротки. Ты не в меру напыщенная, чванливая и неумная. Занимайся тем, что ты любишь больше всего: сплетничай и выслеживай мужа, а в остальное не вмешивайся.

ГЕРА. Я тебя уничтожу!

АФИНА. Кто кого.

ГЕРА. Слишком много ты захватила власти!

АФИНА. Значит, имею на это право.

ГЕРА. Интересно, на чем оно основано?

АФИНА. Очевидно, на моих способностях. Твой муж сидит себе на облаке и гремит попусту громами, думая, что кого-то можно этим испугать. Он может числиться главой Олимпа сколько угодно, но он прекрасно знает, что без меня не обойдется.

ГЕРА. А, может, Зевс решил, что самое разумное – оставить мир в покое, дать делам идти своим путем и ни во что не вмешиваться?

ГЕРА. Мир и так катится в пропасть и грозит провалиться в тартарары. Кто-то должен изменить его к лучшему.

АФРОДИТА. Потому ты и хочешь всем командовать?

АФИНА. Мне не нужна власть, но я хочу, что царил разум и порядок. Сидеть наверху почетно, но нужно еще и что-то делать. А Зевс, вместо того чтобы управлять миром, устраняет своих конкурентов, строит себе дворцы и устраивает себе роскошную жизнь. И пока он заботится только о своей власти и своих наслаждениях, кто-то должен работать для людей.

ГЕРА. У каждой из нас свое честолюбие. Ты добиваешься своей цели, а я- своей.

АФИНА. И чего же добилась ты?

ГЕРА. Я удачно вышла замуж. Заполучить хорошего мужа – это главное достижение женщины. Мало кому это удается.

АФИНА. Ты считаешь, что у тебя хороший муж?

ГЕРА. Он занимает высокое положение. Их я занимаю почетное место рядом с ним.

АФРОДИТА. Для женщины важно, кто с нею делит не почет, а постель.

АФИНА. А ты молчи, бездельница?

АФРОДИТА. Я женщина, и больше никем быть не хочу. А ты хочешь быть еще и покровительницей, основательницей, учредительницей, руководительницей и бог весть кем еще. В результате от женщины в тебе остается очень мало.

АФИНА. И очень хорошо. А ты никто.

АФРОДИТА. Вы обе хвастаетесь своим влиянием, но я не менее могущественна, чем вы. Мне не в силах противиться никто.

АФИНА. Кроме меня.

АФРОДИТА. Да, кроме тебя. Но все остальные передо мной бессильны. Посмотрите на этот пояс. Вы его знаете. Он заставляет мужчин мгновенно терять голову. (Декламирует, держа пояс в руках.)

«В нём и любовь, и желания, шёпот любви, изъясненья,

Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных…»

Что может быть сильнее этой власти?

АФИНА. (Иронически.) Как ты хорошо знаешь поэзию.

АФРОДИТА. А как же иначе? Я же богиня любви. А нет любви без поэзии и поэзии без любви.

АФИНА. И, все-таки, как ты можешь сравнивать себя со мной? Меня называют «носительница света», «созидательница», «наделяющая способностью мыслить». Меня почитают как воплощение мудрости.

ГЕРА. (Ядовито.) И скромности.

АФРОДИТА. А я воплощение женственности, любви и красоты.

ГЕРА. Ты умеешь только выставлять напоказ свое тело, особенно те его части, которые порядочные женщины скрывают старательнее всего.

АФРОДИТА. Ты бы тоже выставляла, да тело не то.

ГЕРА. Каждый должен быть занят чем-то полезным. А ты занимаешься только любовью.

АФРОДИТА. Занятие любовью – тоже занятие, причем для всех самое любимое. И я добавлю – самое важное. Без него человеческий род пресекся бы. А что я всех прекрасней, так это каждый скажет.

АФИНА. Я не знаю, кто здесь всех прекрасней, но я знаю, кто всех глупее.

АФРОДИТА. Я не спорю, ум – это хорошая вещь. Только зачем он женщине?

АФИНА. Человек разумом и духом подобен богам, а телом – с животными. Ты внушаешь ему страсть, которая равняет его с животными. А разум делает его равным богам.

АФРОДИТА. Я дарю людям любовь. Она вдохновляет людей на подвиги, на самоотверженные поступки, на создание прекрасного. О чем поется в песнях? О любви. Что воспевают поэмы? -Любовь. Про что пишутся романы – про любовь. А про мудрость никто ничего ни пишет, не поет и не рисует.

АФИНА. Ты даришь не любовь, а наваждение. Оно длится две недели, два месяца или два года, а потом перерождается в равнодушие или ненависть. Мужчина и женщина должны соединяться в союз не от физического влечения и не от помутнения рассудка, а по велению разума. Тогда крепких союзов и счастливых людей будет больше, чем сейчас.

АФРОДИТА. Афина, ты любишь только героев: Тезей, Геракл, Одиссей… А надо любить и обыкновенных людей. Радость жизни не только в том, чтобы быть героем и совершать подвиги, и не в том, чтобы быть умнее или богаче всех. Главное – быть счастливым. В мире и так слишком много здравого смысла и холодного расчета. А счастье есть и в пенье птиц, и в свете солнца, и в стакане вина, и в дружеской беседе, и более всего в любви. Во взаимной любви мужчины и женщины.

ГЕРА. Ты просто бесстыдница.

АФРОДИТА. А ты ханжа.

АФИНА. Подруги, помолчим немного!

Пауза. Богини умолкли, пытаясь унять раздражение.

Нас занесло куда-то не туда. Подумайте, из-за чего мы ссоримся. Если хотя бы из-за мужчины, это было бы понятно. Но у Геры есть муж, мне мужчины не нужны, у Афродиты их сколько угодно, и никто их у нее не отнимает. Так из-за чего же сыр-бор? Неужели из-за какого-то яблока? Которое, к тому же, скорее всего, предназначалось вовсе не для нас.

ГЕРА. Ты права. Мы богини, а ведем себя, как торговки с базара. Что о нас подумают люди?

АФРОДИТА. А люди не удивятся. Они же создали нас по своему образу и подобию.

АФИНА. У всех у нас есть красота, влияние, положение. Чего нам не хватает?

ГЕРА. Это верно, у каждой из нас все есть. Но почему-то всегда хочется больше. Вот нас и заносит.

АФРОДИТА. А мне, например, большего не хочется. Мне и так хорошо.

ГЕРА. Да, надо успокоиться. Мы ведь богини, мы все прекрасны, все едим на Олимпе одну и ту же амброзию и пьем один и тот же нектар, и они дают всем нам молодость и бессмертие.

АФИНА. А раз делить нам нечего, давайте забудем разногласия.

АФРОДИТА. Я всегда готова.

ГЕРА. И я.

АФРОДИТА. Я уж и не помню, из-за чего мы повздорили.

АФИНА. Ссора всегда начинается с пустяка. Потом повод забывается, а ненависть остается.

ГЕРА. Это верно.

АФИНА. Нам не надо было вообще начинать эту свару. Она может завести нас очень далеко.

АФРОДИТА. Так не я ее начала.

ГЕРА. А кто же?

АФРОДИТА. Это началось как-то само собой.

ГЕРА. А кто первая схватила яблоко?

АФРОДИТА. Если ты считаешь себя самой прекрасной на свете, то, пожалуйста, возьми его себе. (Протягивает яблоко Гере.) Мне оно не нужно. Люди и так знают, кто из нас красивей всех.

ГЕРА. Можно подумать, что яблоко твое, и ты имеешь право его дарить.

АФРОДИТА. А ты, конечно, считаешь, что, раз ты жена олигарха, то все принадлежит тебе.

ГЕРА. Ешь его сама и подавись.

АФРОДИТА. Вот такие слова и проявляют твой настоящий характер.

ГЕРА. А ты других слов и не заслуживаешь.

АФРОДИТА. Если ты что-то и значишь, то только потому, что когда-то женила на себе нашего вождя. А сама ничего из себя не представляешь. Обыкновенная напыщенная гусыня. Бери себе это яблоко, если тебе не стыдно. Люди будут смеяться, увидев тебя с ним. Какая ты черту «всех прекрасней»?

АФИНА. Пожалуйста, не начинайте все сначала. Если мы будем продолжать этот спор, мы все проиграем.

АФРОДИТА. Ты знаешь, я не злая, но бесконечно терпеть оскорбления Геры я не намерена. В конце концов, кто она такая? Богиня так называемых порядочных женщин, скучная, спесивая, вечно считающая себя правой. А сама не изменяет мужу только потому, что смертельно его боится.

ГЕРА. Неправда. Это он меня боится и во всем мне уступает.

АФРОДИТА. Он тебе уступает, потому что терпеть тебя не может – лишь бы отвязалась. Мужья вообще не любят сварливых жен и не хотят с ними спорить.

ГЕРА. Снова прошу: придержи язык, а то будет хуже.

АФИНА. Успокойтесь!

АФРОДИТА. (Не обращая внимания на уговоры Афины. Гере.) Не пугай. Запомни: ты сама по себе никто и ничто. Только нелюбимая жена влиятельной персоны.

ГЕРА. (Бросаясь на Афродиту.) А ты девушка из борделя.

Афина пытается их разнять. Входит Парис и с удивлением смотрит на разъяренных богинь. Увидев Париса, они в смущении прекращают потасовку.

ГЕРА. (Недовольно.) Кто ты такой?

ПАРИС. Я пасу тут овец.

ГЕРА. Здесь овец нет. Зачем ты сюда пришел?

ПАРИС. Тут осталось мое яблоко. (Увидев его.) Вот оно?

АФИНА. Так это твое яблоко?

ПАРИС. Да.

ГЕРА. А кто вырезал на нем надпись?

ПАРИС. Я и вырезал.

ГЕРА. О, ты даже грамотный. Неплохо для пастуха. И где ты среди овец нашел учителя?

ПАРИС. Читать и писать меня научила Энона.

АФРОДИТА. Какая Энона?

ПАРИС. Моя девушка. Сам я, по правде говоря, не слишком силен в науках.

ГЕРА. А она где научилась?

ПАРИС. Она не совсем простая крестьянка. Она дочь нимфы.

ГЕРА. О, твоя девушка – дочь нимфы? Ты многого добился.

ПАРИС. А что-нибудь не так?

ГЕРА. Нет, все хорошо. Написал ты, правда, с ошибками, но для пастуха и так неплохо. Только запомни: слово «прекрасней» пишется не через и, а через е. Не прИкрасней, а прЕкрасней.

АФРОДИТА. Твоя девушка красивая?

ПАРИС. Очень.

АФИНА. Можно было не спрашивать. Каждому влюбленному его девушка кажется богиней.

ГЕРА. Обычная последовательность такая: сначала богиня, потом жена, потом ведьма.

АФРОДИТА. Как тебя зовут?

ПАРИС. Парис. А вы кто?

АФРОДИТА. Отойди на минутку в сторону, нам втроем надо кое-о-чем поговорить.

ПАРИС. Может, я возьму яблоко и пойду?

АФРОДИТА. Яблоко не трогай и не уходи, пока мы тебя не отпустим. Отойди и жди.

Парис отходит в сторону. Богини совещаются вполголоса.

ГЕРА. Он нам только мешает. Зачем ты его задержала?

АФРОДИТА. Давайте попросим этого юношу нас рассудить. Кого он назовет, той из нас и достанется яблоко.

ГЕРА. Ты предлагаешь, чтобы спор богинь судил какой-то пастух?

АФРОДИТА. А почему нет? На вид он парень простой, бесхитростный, далекий от всяких интриг.

АФИНА. А зачем нам вообще судиться из-за какого-то яблока? Пусть оно себе валяется, тем более оно не наше. Пошумели, и хватит.

ГЕРА. И зачем вмешивать в нашу ссору посторонних? Выносить спор из избы просто стыдно.

АФИНА. Верно. Так что не будем себя позорить и отдавать на суд первого встречного.

АФРОДИТА. Если нас никто не рассудит, мы снова начнем спорить и никогда не остановимся.

АФИНА. Боюсь, после суда мы рассоримся еще больше.

ГЕРА. Я в этой игре участвовать ее собираюсь.

АФРОДИТА. Ты просто боишься проиграть.

ГЕРА. Я - боюсь? Хорошо, я согласна. При условии, что суд будет беспристрастным и справедливым.

АФИНА. Где ты видела справедливый суд? Я знаю, чего стоят богиня правосудия и ее знаменитые завязанные глаза. На ее весах взвешиваются не доводы, а подношения. Побеждает тот, кто больше даст.

АФРОДИТА. Давайте договоримся никак не влиять на судью. Не подкупать, не обещать и не запугивать. Согласны?

ГЕРА. (Помолчав, неохотно.) Ну, хорошо.

АФИНА. Мне затея с судом не нравится, но раз вы так хотите, пусть он нас рассудит. Но только давайте поклянемся: каково ни будет решение, мы с ним согласимся и прекратим спор.

ГЕРА. Я согласна.

АФРОДИТА. И я.

ГЕРА. (Парису, все еще скромно стоящему в сторонке.) Подойди сюда. У нас с подругами возник маленький спор. Мы хотим, чтобы ты нас рассудил.

ПАРИС. А из-за чего спор?

ГЕРА. Из-за этого яблока.

ПАРИС. Из-за яблока? Вы шутите!

ГЕРА. Нисколько.

ПАРИС. Да я нарву вам хоть сейчас целую корзину яблок!

ГЕРА. Нет, мы хотим именно это.

ПАРИС. Поверьте, оно не лучше других. Я выберу вам еще слаще.

ГЕРА. Не нужно.

ПАРИС. Тогда, давайте, я разрежу его на три части. (Достает нож).

АФРОДИТА. Не говори глупостей. Дело не в яблоке, а в том, что на нем написано.

ПАРИС. (Оробев.) Если дело в надписи, я могу сорвать три яблока и нацарапать на каждом те же слова. Ведь все вы прекрасны.

ГЕРА. Спасибо. Мы сами знаем, что мы прекрасны. Но мы хотим услышать, кто из нас прекрасней всех. Так что присуди это яблоко одной из нас.

АФРОДИТА. И сделай это быстро. Судьи любят рассматривать даже пустяковые дела месяцы и годы, с инстанциями, кассациями и апелляциями, но ты вынеси решение прямо сейчас.

АФИНА. А корзину, если хочешь, нарви своей девушке.

Парис смущенно переминается с ноги на ногу и почесывает затылок, не зная, что предпринять.

АФРОДИТА. Ну? В чем дело?

ПАРИС. Я лучше пойду.

ГЕРА. Ты никуда не пойдешь, пока нас не рассудишь.

ПАРИС. Нет уж, решите без меня. (Хочет уйти.)

ГЕРА. (Угрожающе.) Стой! Ты куда? С тобой говорят бессмертные богини!

ПАРИС. (Оробев.) А вы бессмертные богини?

ГЕРА. Ты только сейчас это сообразил?

Парис возвращается и стоит, не зная, что делать.

ГЕРА. Ну, что ты встал, как столб?

ПАРИС. Кто я такой, чтобы судить богинь? Возьмите лучше в судьи кого-нибудь другого.

ГЕРА. Не смей нам возражать. Начинай.

ПАРИС. (Понимая, что у него нет выхода.) Ну хорошо. Только предупреждаю: я не умею судить. С чего полагается начинать?

ГЕРА. Выслушать доводы и аргументы всех сторон.

АФРОДИТА. Какие еще аргументы? Мы же не разводимся и не имущество делим. Просто погляди на нас внимательно и скажи, кто красивее.

ПАРИС. Тогда мне надо как следует вас рассмотреть.

АФИНА. А что, до сих пор ты нас еще не разглядел?

ПАРИС. Я не осмеливался поднять на вас глаза.

АФРОДИТА. Ну, теперь подними и смотри.

Парис несмело переводит взгляд с одной богини на другую.

АФРОДИТА. Постойте! Я предлагаю нам соревноваться без одежды. Ведь судья должен сравнивать красоту женщин, а не красоту их одежд. Парис, я права?

ПАРИС. (Осторожно.) Решите это между собой.

АФРОДИТА. Нет, ты судья, решающее слово за тобой. Ведь одежда может скрыть наши недостатки. Как ты считаешь?

ПАРИС. Ну… Без одежды, конечно, будет лучше.

ГЕРА. (Повелительно.) Парис, отойди снова на минутку в сторону.

Парис отходит.

Афродита, что еще ты выдумала? Чтобы я показалась перед ним неодетой? Здесь не дом терпимости, чтобы выбирать себе красавиц в натуральном виде.

АФРОДИТА. А как еще оценить красоту?

АФИНА. Красота женщины заключается как раз в том, как она одета.

АФРОДИТА. В мифах древней Греции написано, что мы явились на суд Париса обнаженными.

АФИНА. Кто же верит мифам?

АФРОДИТА. На конкурсах красоты девушки не надевают платья.

ГЕРА. Но они выступают хотя бы в купальниках.

АФРОДИТА. Но мы же богини, а не простые девушки. Вы видели в музеях хоть одну статую богини в купальнике?

АФИНА. Возможно, ты и привыкла обнажаться перед мужчинами, но не я.

ГЕРА. Я тем более.

АФРОДИТА. Сознайся, Гера, что у тебя просто уже не та талия, чтобы появляться обнаженной.

ГЕРА. Даже если так? Я жена и мать. Я и не должна быть щепкой, как ты. Мне подобает величие.

АФРОДИТА. Вот, когда подбросят яблоко с надписью «той, кто всех полнее», ты его и подбери.

АФИНА. Афродита, не начинай снова свару. Или мы остаемся в одежде, или эта игра в суд прекращается.

АФРОДИТА. Ну хорошо, в одежде, так в одежде. Я в любом виде неплоха.

ГЕРА. Парис, иди сюда.

Парис подходит.

Мы готовы. Начинай.

ПАРИС. Начать должны вы, а не я. Показывайте себя, а я буду смотреть.

Богини демонстрируют себя как манекенщицы на подиуме, затем кружатся в танце, сначала вместе, потом по очереди. Гера движется спокойно и величаво, Афина танцует виртуозно, но чуть холодновато, как классическая балерина. Танец Афродиты стремительный, огневой, эротический и зажигательный, почти стриптиз. Показ завершается совместным «танцем граций».

АФРОДИТА. Ну, что скажешь?

ПАРИС. Что я могу сказать? Глаза разбегаются.

АФРОДИТА. Кто из нас лучше всех?

ПАРИС. Все трое хороши.

ГЕРА. Ты не увиливай, а скажи прямо.

ПАРИС. Но я даже не знаю ваших имен!

ГЕРА. Неужели ты нас не узнал? Я Гера.

АФРОДИТА. Я Афродита.

ГЕРА. А она Афина.

ПАРИС. (Не зная, что сказать.) Очень приятно. Парис.

ГЕРА. Ну так что?

ПАРИС. (После долгого колебания.) Трудно выбрать. Можно мне немного подумать?

ГЕРА. Сколько немного?

ПАРИС. Немного.

АФИНА. Хорошо, думай. А мы, чтобы тебе не мешать, пока пройдемся.

Богини расходятся – каждая подчеркнуто в свою сторону. Парис остается один, но ненадолго. На лужайке появляется Афродита. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ней не следят, она подходит к Парису.

АФРОДИТА. Ну, ты еще думаешь?

ПАРИС. Даже не начал.

АФРОДИТА. Я не такая строгая и принципиальная, как те две дамы. Спроси, кого угодно: каждый скажет, что со мной можно договориться.

ПАРИС. Что ты имеешь в виду?

АФРОДИТА. А то, что я в долгу не останусь. Ты меня понимаешь?

ПАРИС. Не очень.

АФРОДИТА. Прими правильное решение, и ты все поймешь.

ПАРИС. А какое решение ты считаешь правильным?

АФРОДИТА. (Слегка тронув свой пояс. Интимно.) Мы здесь одни, нас никто не слышит. Скажи честно, кто из нас троих самая красивая?

ПАРИС. Конечно, ты.

АФРОДИТА. Ну вот, такое решение ты и вынеси.

ПАРИС. А другие две? Они ведь тоже красивые. И такие грозные.

АФРОДИТА. А ты не бойся, они тебя не съедят. Я знаю, что ты не только симпатичный, но и умный юноша, и потому решишь по справедливости. Они, конечно, сюда придут и будут сбивать тебя с толку угрозами или обещаниями, но ты их не слушай. К тому же, я пришла к тебе не с пустыми руками. Я не хуже других знаю, как в судах решаются дела. Скажи, чего ты хочешь?

ПАРИС. Мне, в общем-то, ничего не нужно. Хотя, знаешь, подари мне, если можешь, небольшое стадо овец.

АФРОДИТА. Ты смеешься? Я богиня! Я могу наделить тебя совершенной красотой и неиссякаемой мужской силой, я могу подарить тебе вечную молодость, а ты просишь у меня каких-то овец!

ПАРИС. Отец Эноны сказал, что, если у меня будет свое стадо, он отдаст ее за меня.

АФРОДИТА. Что тебе Энона? Я могу подарить тебе самую красивую женщину в мире!

ПАРИС. Но ведь у меня уже есть девушка. Лучше сделай так, чтобы я немного прославился. (С любопытством.) А о какой женщине ты говоришь?

АФРОДИТА. Ты знаешь, кто такая Елена?

ПАРИС. Царица Елена? Самая красивая женщина мира? Кто же о ней не знает?

АФРОДИТА. Вот видишь, даже ты, невежественный пастух, слышал в своей глуши, кто такая Елена. Так вот, если ты присудишь яблоко мне, она будет твоей.

ПАРИС. (Восхищенно.) Сама Елена?! (Чуть остыв.) Но ведь она уже замужем.

АФРОДИТА. Какое это имеет значение в наше время?

ПАРИС. Зачем мне чужая жена? По мне, Энона лучше всех, и никого мне больше не надо.

АФРОДИТА. А ты свою Энону с кем-нибудь сравнивал?

ПАРИС. Нет.

АФРОДИТА. Признайся, а ты вообще знал много девушек?

ПАРИС. По правде говоря, только одну.

АФРОДИТА. Как же ты можешь говорить, что она самая лучшая?

ПАРИС. А разве нет? (Начиная колебаться.) Да и полюбит ли меня Елена? Ведь у меня нет никаких особых достоинств.

АФРОДИТА. Это уже моя забота. (Вкрадчиво.) Перестань колебаться. Представь себе бесконечные ночи любви с женщиной, которой нет равных. О чем еще тут можно думать? Ты хотел прославиться, и ты прославишься.

ПАРИС.А при чем тут слава?

АФРОДИТА. Чудак, ты ведь будешь обладать первой красавицей мира! Все женщины будут завидовать ей, а все мужчины – тебе. Елену воспевают в балладах и поэмах, о ней грезят знаменитые поэты и художники, о ней мечтают цари, герои, миллиардеры, а принадлежать она будет не им, а тебе. Шутка ли - «мисс Вселенная»! Это ли не слава? Присуди мне яблоко - и эта вселенная будет твоя! Обещаешь?

ПАРИС. Да!

АФРОДИТА. Очень хорошо! Смотри, не ошибись! А теперь мне лучше скрыться. Я не хочу, чтобы Афина или Гера меня тут видели. Помни о нашем уговоре!

Афродита исчезает. Взволнованный Парис шагает взад-вперед. Видно, что слова Афродиты произвели на него большое впечатление. Появляется Гера.

ГЕРА. Сразу к делу. Я видела, что возле тебя терлась Афродита. И догадываюсь, что она тебе могла пообещать: какую-нибудь красивую бабу. Но баб на свете много, я же хочу предложить тебе нечто более серьезное. Правда, ты, конечно, и без этого вынесешь решение в мою пользу, не так ли? Ты ведь очень умный и справедливый человек.

ПАРИС. Я… Э-э… Ну… Надо подумать…

ГЕРА. Я понимаю, что ничего не делается просто так, но уверена, что мы с тобой найдем общий язык. Схема проста и давно известна: ты мне - я тебе. Что мне – это понятно: яблоко.

ПАРИС. А что тебе? То есть мне?

ГЕРА. Не беспокойся, в долгу не останусь. Я сразу увидела в тебе задатки великого властителя и прониклась к тебе расположением. Воспользуйся этим. Хочешь быть царем?

ПАРИС. Царем?! Ты можешь сделать меня царем?

ГЕРА. Сама не могу, но у меня есть связи. А когда есть связи, можно сделать все.

ПАРИС. Мне что-то не верится: за какое-то яблоко ты предлагаешь царство?

ГЕРА. А ты ждал, что я предложу тебе грушу?

ПАРИС. Но я недостоин царства.

ГЕРА. Я супруга могущественного повелителя. Я дарю то, что достойно меня, а не то, что достойно тебя.

ПАРИС. У меня нет ни талантов, ни знаний, ни опыта. Как я смогу управлять государством?

ГЕРА. Чтобы властвовать, талантов не надо. Назначишь помощников, секретарей и министров.

ПАРИС. А что же буду делать я?

ГЕРА. Повелевать. Ты будешь окружен рабами. Твоей обязанностью будет только жить во дворце и наслаждаться. Деньги потекут к тебе без счета.

ПАРИС. Меня больше привлекают женщины, чем деньги.

ГЕРА. Потому что ты еще молод. Но не беспокойся: будут деньги – будут и женщины. Деньги действуют на женщин вернее, чем волшебный пояс Афродиты. Ну что, договорились? Кто всех прекрасней?

ПАРИС. Я должен еще подумать.

ГЕРА. (Гневно.) Подумать? Кто ты такой, чтобы думать? Попробуй только присудить яблоко другой! Мне достаточно только дунуть, и ты превратишься в пыль. Или я попрошу мужа, и он нашлет на тебя такие громы и молнии, что от тебя даже мокрого места не останется. Ты понял?

ПАРИС. (Лепечет.) Да.

ГЕРА. Я не расслышала. Ты хорошо понял?

ПАРИС. Да.

ГЕРА. Кто всех прекрасней?

ПАРИС. Ты.

ГЕРА. (Сменив тон.) Я пошутила. Зачем мне тебе грозить? Ведь ты и без этого сделаешь правильный выбор, не так ли?

ПАРИС. Да… Конечно…

ГЕРА. Я знала, что мы поймем друг друга. Я ухожу, но помни, что я тебе сказала.

Гера уходит. Парис напуган и растерян. Появляется Афина.

АФИНА. Я знаю, у тебя были и Афродита, и Гера.

ПАРИС. Откуда ты знаешь? Ты разве их видела?

АФИНА. Мне не надо было их видеть. Я знала, что они придут к тебе. И знаю, что они тебе обещали.

ПАРИС. Ты умеешь читать мысли?

АФИНА. Угадывать чужие мысли легко, если имеешь свои собственные.

ПАРИС. Ты мне тоже хочешь что-нибудь пообещать?

АФИНА. Я могла бы сделать для тебя многое. Например, наделить тебя мудростью, сделать справедливым законодателем и великим полководцем. Но я не буду ничего обещать. Я просто расскажу тебе немного о тебе самом, и тогда, может быть, ты поймешь, кому надо присудить яблоко.

ПАРИС. Что такого ты можешь обо мне рассказать? Ведь я простой пастух.

АФИНА. На самом деле, по рождению ты не пастух.

ПАРИС. А кто же?

АФИНА. Сын троянского царя.

ПАРИС. (Поражен.) Я – сын царя? Как это может быть?

АФИНА. Когда ты родился, было предсказано, что ты принесешь Трое гибель. Поэтому царь приказал отнести ребенка сюда, на эту гору и сбросить в пропасть. Но пастухи тебя спасли и вырастили.

ПАРИС. Я так и буду всегда пасти овец?

АФИНА. Нет, скоро царь вернет тебя в Трою.

ПАРИС. (Радостно.) И я стану настоящим принцем?! (Озабоченно.) А то предсказание - про гибель Трои? Оно исполнится или нет?

АФИНА. Это как раз зависит от твоего сегодняшнего решения. Я не буду ничем тебе угрожать, ничего советовать, подсказывать или приказывать. Решение ты должен принять сам.

ПАРИС. Вопрос в том, какое решение.

АФИНА. Поднимись немножко над своим кругозором пастуха и подумай вот о чем: Афродита обещала, что ты украдешь с ее помощью Елену и доставишь в Трою, не так ли? Но легко обещать то, что тебе не принадлежит. Елена – жена могущественного греческого царя. Неужели ты думаешь, что Спарта потерпит, чтобы ты украл ее царицу? Греки мечтают разрушить Трою, потому что они давние соперники. Троя контролирует Восток, Греция – запад. Похищение Елены даст грекам законный повод начать войну.

ПАРИС. Войну из-за одной женщины?

АФИНА. Если бы ты оставался пастухом, кража Елены была бы твоим личным делом. Но раз ты будешь троянским принцем, похищение царской супруги станет преступлением всей Трои. И Трое придется за него отвечать вместе с тобой. Город погибнет. Предсказание сбудется.

ПАРИС. Если греки нападут, они и будут виноваты.?

АФИНА. Не твое сейчас дело рассуждать, кто будет виноват – греки или троянцы. Твое дело подумать о своей собственной вине и ответственности.

ПАРИС. А Елена и вправду самая красивая женщина в мире?

АФИНА. Она хороша, но нисколько не лучше многих других и уж во всяком случае не лучше Эноны. Просто Афродита сделает так, что на какое-то время Елена и в самом деле будет казаться тебе первой красавицей на свете.

ПАРИС. Хорошо, что ты меня предупредила.

АФИНА. Подумай еще вот о чем. Афродита подсовывает тебе женщину, бывшую в употреблении, чужую жену. Если Елена убежит с тобой добровольно, значит, она, хоть и царица, но без царя в голове, и будет изменять и тебе. Если же ты увезешь ее силой, она будет тебя ненавидеть. Зачем тебе такая женщина?

ПАРИС. Что же мне делать?

АФИНА. У тебя есть Энона. Я знаю ее. Она красивая, добрая, и, главное, тебя безмерно любит. И очень-очень умная. Другой такой ты не найдешь. Что еще ты ищешь? Зачем бежишь от собственного счастья? Если ты сделаешь правильный выбор, то не пожалеешь.

ПАРИС. А если неправильный?

АФИНА. Я не советую тебе этого делать. Ошибешься - прольется кровь, падет твой город, погибнут тысячи и тысячи, погибнешь ты сам. Тебе кажется, что проблема выбора – Энона или Елена. Но, на самом деле, выбор такой: мир или война, жизнь или смерть. Твоя смерть. Подумай, Парис, трижды подумай. (Исчезает.)

Оставшись один, Парис задумывается. Сначала он выглядит испуганным, но затем успокаивается, и на его лице появляется счастливое самодовольное выражение. Входит Энона.

ЭНОНА. Парис, куда ты пропал? Вызвался принести мне потерянное яблоко, а сам исчез. Я уже начала беспокоиться! (Хочет его обнять.)

ПАРИС. (Отстраняясь.) Подожди. Тут произошло такое… Ты не поверишь! Я пришел сюда за яблоком, и увидел, что его уже подобрали три богини и спорят, кому из них оно достанется. Представляешь – богини!!

ЭНОНА. Ну, и ты, конечно, сказал им, что спорить незачем, потому что яблоко уже отдано мне.

ПАРИС. Я хотел сказать, но…

ЭНОНА. Испугался?

ПАРИС. Нет, но… С богинями разве поспоришь?

ЭНОНА. Что за богини?

ПАРИС. Гера, Афина и Афродита.

ЭНОНА. О, самые главные! Тебе выпала редкая честь.

ПАРИС. Я сам не верю своему везению. (Самодовольно.) Ты бы слышала, как эти всемогущие богини почтительно со мной говорили, какие дары предлагали, умоляли, уговаривали, грозили, но тут же снова льстили. Мне обещают красоту, вечную молодость, богатства, власть, целое царство…

ЭНОНА. Тебе все это не привиделось?

ПАРИС. Нет, скоро ты сама убедишься! Афина сказала, что я, оказывается, не простой пастух, а сын царя!

ЭНОНА. Я это знала.

ПАРИС. Знала, и не сказала мне? Почему?

ЭНОНА. Потому что еще не настало время.

ПАРИС. Ты просто хотела, чтобы я продолжал тут вести с тобой нищенскую жизнь. Но теперь, когда передо мной стали заискивать богини, мне стало понятно, чего я стою. Оказывается, от моего решения могут зависеть судьбы мира. За эти полчаса я стал другим человеком.

ЭНОНА. Вот, я и вижу, что ты держишься со мной не так, как раньше. Только я не понимаю, почему ты стал другим человеком. Разве за эти полчаса ты стал умнее, смелее, благороднее?

ПАРИС. Я возвысился, а ты, вместо того чтобы мною гордиться, надо мной подсмеиваешься.

ЭНОНА. Если бы ты возвысился благодаря своим делам, ты был бы вправе гордиться. И я бы гордилась тобой. Но на тебя просто случайно свалилось то, что тебе кажется везением.

ПАРИС. Почему «кажется»? Это действительно везение.

ЭНОНА. Ты думаешь? Скажи, а чем ты заслужил столь щедрые обещания?

ПАРИС. Они попросили меня их рассудить. (Гордо.) Представляешь, еще полчаса я был никто, повелитель овец, а теперь я судья над богами!

ЭНОНА. Над богинями. В чем же ты их должен рассудить и за что ты ожидаешь награду?

ПАРИС. За то, что я присужу яблоко одной из них. И каждая обещает мне все, что я захочу. Представляешь, какие у меня теперь возможности! Мое имя войдет в историю…

ЭНОНА. Боюсь, ты попадешь в историю, из которой тебе не выпутаться. Связываться женщинами, да еще сразу с тремя – ничем хорошим это не кончится. И ты еще считаешь, что тебе повезло?

ПАРИС. А разве нет?

ЭНОНА. Как все-таки легко вскружить пустую голову… Ты не понимаешь, в какой ты оказался ловушке. Твоя проблема не выбирать лучшее, а избежать худшего.

ПАРИС. Почему!?

ЭНОНА. Ты должен размышлять не о том, что обещает тебе одна из них, а о том, как избежать потом гнева и мести двух остальных. Богини обидчивы, злопамятны и беспощадны.

ПАРИС. (Погрустнев.) Я об этом не подумал.

ЭНОНА. Ты вообще не очень любишь думать.

ПАРИС. Что же мне делать?

ЭНОНА. Лучше бы никого не выбирать и скрыться, но разве от них скроешься? (Твердо.) Выбери Афину.

ПАРИС. Почему ее? Она как раз мне ничего не обещала и ничем не угрожала. Правда, кажется, она говорила, что может наделить меня мудростью.

ЭНОНА. Она могла наделить тебя мудростью, и ты ее об этом сразу не попросил? Ты, который более других в этом нуждаешься? Правду говорят, что умный человек стремится стать еще умнее, а глупцу достаточно того, что у него есть.

ПАРИС. Не сердись. Это еще можно исправить. А, может, лучше все-таки выбрать Афродиту?

ЭНОНА. А что она тебе обещала?

ПАРИС. (Смущенно.) Ну…

ЭНОНА. А, впрочем, догадаться нетрудно. Но как бы тебе ни хотелось, ее не выбирай.

ПАРИС. Ревнуешь?

ЭНОНА. Нет, забочусь о тебе. Если ты ей откажешь, она не подарит тебе обещанного блаженства, но зато и не причинит никакого вреда. Это не Гера и не Афина. Она слаба. Ее поле боя – постель.

ПАРИС. Но она может привлечь на свою сторону сердца мужчин.

ЭНОНА. Сердца - это не мечи и не копья. Или она уже привлекла и твое сердце?

ПАРИС. Тогда лучше выбрать Геру. Она сказала, что, если яблоко достанется не ей, она сотрет меня в порошок.

ЭНОНА. Гера ревнивая и жестокая, но она не посмеет тебя тронуть, если на твоей стороне будет Афина. Поэтому еще раз говорю: выбирай только Афину! Ни в коем случае не делай ее своей противницей! Она самая мудрая, самая сильная, она никогда не поступает необдуманно. Но она и самая грозная. Ты понял?

ПАРИС. Может, никому не присуждать яблока, а просто отдать тебе?

ЭНОНА. Спасибо, дорогой, но теперь это не лучшее решение.

ПАРИС. Почему?

ЭНОНА. Объявить, что я прекраснее, чем великие богини? Обидеть и сделать нашими смертельными врагами всех троих? (Озабоченно.) Они, наверно, уже скоро сюда явятся. Мне пора уходить. (Вздыхает.) Как жаль, что я не могу быть рядом с тобой и проследить, чтобы ты не совершил ошибку.

ПАРИС. Не беспокойся, я все понял. Только Афину.

ЭНОНА. Да, Афину. Даже если бы она была безобразной и страшной, ты должен был бы объявить самой красивой именно ее. Но она и в самом деле прекрасна. И я снова повторяю: ради твоего города, ради тебя самого - только Афину!

Энона уходит. Парис остается один.

ПАРИС. (Повторяет, как заученный урок.) Только Афину! Только Афину!

Появляется Афродита.

АФРОДИТА. О чем с тобой говорили другие богини?

ПАРИС. (Пытаясь уйти от ответа.) Ни о чем.

АФРОДИТА. Так уж и ни о чем? Гера, наверно, угрожала?

ПАРИС. Да.

АФРОДИТА. Не бойся. А что обещала Афина?

ПАРИС. Ничего. Она только просила меня сделать правильный выбор.

АФРОДИТА. Ага, «правильный выбор.» То есть присудить яблоко ей?

ПАРИС. Нет, она ничего об этом не говорила. Но, знаешь, что я решил? Не хочу я Елену. Я люблю другую.

АФРОДИТА. Энона красивая девушка, но таких много. Я видела ее сейчас, когда она купалась в источнике, и честно тебе скажу – ничего особенного.

ПАРИС. Неправда. Она дочь нимфы.

АФРОДИТА. А Елена – дочь Зевса! Разве можно сравнивать? Красота Елены сияет, как солнце, по ней сходит с ума вся Греция! И я еще раз обещаю: она будет твоя. (Вкрадчиво.) Правда, сейчас Елена далеко, но ты не огорчайся: на свете есть красавица еще прекраснее, чем она.

ПАРИС. Разве может кто-нибудь быть прекраснее даже самой Елены?

АФРОДИТА. Да. И эта «кто-нибудь» близко.

ПАРИС. Кто же она?

АФРОДИТА. Я. (Развязывая свой волшебный пояс.) Сейчас мы зайдем в рощу, и ты поймешь, что такое настоящее божественное блаженство. Ты будешь мною наслаждаться без устали.

ПАРИС. Но ведь мы тут не одни. Где-то рядом другие две…

АФРОДИТА. (Обнимая Париса.) Не думай о них. Мы уединимся всего на несколько минут, но я сделаю так, что они покажутся тебе долгими днями и ночами жаркой любви. Ты запомнишь их навсегда. И тогда ты поймешь, что ради этого стоит жить и умереть.

Афродита увлекает Париса в лес, сбрасывая на ходу пояс. Звучит горячая эротическая музыка.

Возвращается Энона. Она оглядывает лужайку в поисках Париса и видит на самом краю лужайки брошенный пояс Афродиты. Поняв, что произошло, она уходит, сдерживая слезы. Музыка продолжает звучать.

На поляну выходят Гера и Афина.

ГЕРА. Куда же делся наш судья? Пора наконец услышать его решение. И где Афродита?

АФИНА. Я думаю, она занимается своим любимым делом.

Входит Афродита, слегка растрепанная, подобрав на ходу свой пояс и приводя себя в порядок.

АФИНА. (Ядовито.) Афродита, дорогая, ты случайно не знаешь, где Парис?

АФРОДИТА. Нет. Откуда мне знать?

АФИНА. Действительно, откуда?

Входит Парис, еще не пришедший в себя после жарких объятий богини любви. Он нетвердо держится на ногах.

АФИНА. (Гере.) Вот тебе и разгадка.

ГЕРА. Парис, мы наконец хотим услышать твое решение. Итак, кто из нас всех прекрасней?

ПАРИС. (Лепечет, неловко поправляя свой помятый хитон и пытаясь стряхнуть с себя дурман.) Кто прекрасней?

ГЕРА. Да, кто прекрасней. И отвечай быстрее, мы и так тебя заждались. Или ты еще не решил?

ПАРИС. Почему, решил.

С яблоком в руках нетвердым шагом обходит женщин, делая мучительное усилие прийти в себя. Наконец, он останавливается против Афины.

ГЕРА. (Нетерпеливо.) Ну!

ПАРИС. (Неожиданно для себя.) Афродита. (Вручает ей яблоко.)

Афродита торжествующе поднимает яблоко над головой. Гера не может прийти в себя от гнева и изумления. Афина остается спокойной.

ГЕРА. Да как ты смел!

ПАРИС. (С трудом сообразив, что сделал ошибку, хочет исправить ее.) То есть я это… Я имел в виду… Я хотел сказать…

АФРОДИТА. (Быстро.) Ты уже сказал, что хотел. (Парису вполголоса, увлекая его в сторону.). Спасибо, ты все сделал правильно. А теперь уходи, и чем быстрее, тем лучше. Ты еще молод и не знаешь, на что способны разъяренные женщины. Ни о чем не беспокойся. Я тебя не оставлю.

ПАРИС. Но я хотел сказать…

АФРОДИТА. Скройся немедленно. Спрячься где-нибудь и не появляйся, пока мы все не уйдем.

Парис уходит.

АФИНА. Ты его околдовала и заставила сделать безумный выбор. Это нечестный прием. Наверно, ты обещала ему не только Елену, но и себя в придачу.

АФРОДИТА. Вот и не угадала. Все наоборот. Я отдала ему себя, а в придачу пообещала Елену.

ГЕРА. У тебя еще хватает наглости в этом признаваться? Думаешь, мы признаем решение, купленное ценой твоего тела?

АФРОДИТА. Цена не такая и маленькая. Видимо, вы предложили меньше.

ГЕРА. Я считаю этот суд недействительным.

АФРОДИТА. Мы все согласились, чтобы нас рассудили. Яблоко присуждено мне. О чем теперь спорить? Ведь вы дали клятву согласиться с любым решением.

ГЕРА. С любым справедливым решением, а не с тем, которое вынес продажный и развратный судья?

АФРОДИТА. Если ты так расстраиваешься, я могу подарить яблоко тебе. Я названа прекрасней всех, и мне оно теперь не нужно. (Кидает яблоко Гере.)

ГЕРА. (Швыряя яблоко назад.) Да подавись ты этой кислятиной!

АФИНА. Не начинайте всё снова.

ГЕРА. Теперь весь мир будет знать, что мне, супруге самого Зевса, предпочли какую-то развратную дуру! (Афродите.) Думаешь, твой Парис останется безнаказанным? Я подниму всю Грецию и уничтожу и его, и весь его род, и его город, и всю его страну!

АФИНА. Остановитесь! Хотя бы на секунду!

Гера и Афродита умолкают.

Вместо того, чтобы забыть нашу глупую ссору, постараться помирить греков с троянцами и помочь им подружиться, мы из глупого тщеславия толкаем их на гибель. Если мы сейчас не договоримся и не примиримся, начнется долгая и кровавая война.

АФРОДИТА. А что теперь можно сделать? Яблоко ведь уже отдано мне.

АФИНА. Выброси его и никому не рассказывай, что здесь произошло. Забудем о суде, как будто его не было.

АФРОДИТА. И все потому, что решение было не в вашу пользу? Я не согласна. Яблоко я и так выбросила, но от победы не откажусь и расскажу о ней всему свету.

АФИНА. Теперь люди, вместо того, чтобы пахать землю, разводить виноградники и строить города, будут воевать до тех пор, пока у них не останется сил даже на то, чтобы уничтожать друг друга. И всё только потому, что мы что-то не поделили между собой

ГЕРА. Нам-то что. Пусть себе уничтожают, а мы будем сверху за ними наблюдать.

АФРОДИТА. Конечно. Мы-то бессмертны.

ГЕРА. Для нас даже лучше, если они будут воевать. Запад против Востока, Восток против Запада… Начнут просить у нас помощи, приносить жертвы…

АФИНА. Афродита, уступи. Еще не поздно все исправить.

АФРОДИТА. Ни за что! Вам легко призывать меня к уступкам. Вам-то уступать нечего – вы же ничего не выиграли.

АФИНА. Мы обе тебя просим. Правда, Гера?

Гера неохотно кивает.

АФРОДИТА. То вы с ней шипели друг на друга, как змеи, а то вдруг стали не разлей вода.

АФИНА. Надо быть готовыми не только на вражду, но и на дружбу.

АФРОДИТА. Вы готовы дружить, но не между собой, а против меня.

АФИНА. И ты можешь подружиться с нами.

АФРОДИТА. Чего ради?

АФИНА. Мы все погорячились, но надо быть выше мелочных обид. Какое-то яблоко превратилось в причину раздора, мы боимся уронить свой авторитет, боимся проиграть. Но на самом деле победит тот, кто уступит.

АФРОДИТА. Ну так и уступите, если не боитесь признать свое поражение. Почему должна уступать я? И не пугайте меня войной. Вы считаете меня глуповатой блондинкой, ни на что не способной. Так скоро вы убедитесь в обратном. Прощайте.

ГЕРА. Ты еще пожалеешь об этом.

АФРОДИТА. Вы тоже пожалеете. (Исчезает.)

ГЕРА. Куда она скрылась так внезапно?

АФИНА. Ей не терпится повсюду раструбить о своей победе. Я говорила, что не надо было допускать этот суд.

ГЕРА. Кто знал, что он так закончится?

АФИНА. Разве когда-нибудь разум брал верх над страстью? У Афродиты лишь одно оружие, но сопротивляться ему люди не в силах.

ГЕРА. Мы должны сейчас объединить свои усилия.

АФИНА. Извини, в пылу ссоры я раньше наговорила тебе лишнего.

ГЕРА. Пустяки, я уже все забыла. Где Парис? Я хочу сразу его уничтожить. Что это за судья, который посмел вынести решение вопреки мнению высших сил?

АФИНА. Не горячись. У нас есть более важные дела. Времени терять нельзя.

ГЕРА. Ты права. Надо готовиться к войне. Я отправляюсь на Олимп. Ты со мной?

АФИНА. Да. Иди, я вслед за собой.

Гера уходит.

АФИНА. (Одна.) Я считала себя такой мудрой, справедливой, беспристрастной, и все-таки дала себя втянуть в этот бессмысленный спор. Это позволительно для сварливой Геры или для Афродиты с ее телячьими мозгами, но как я ввязалась в это? Я считала себя богиней, но вела себя как обыкновенная женщина.

Афина уходит. Яблоко раздора так и остается валяться на земле. Из укрытия осторожно выходит Парис, предварительно убедившись, что последняя богиня покинула поле боя. Он берет со стола кувшин и жадно пьет. Входит Энона. Услышав ее шаги, он пугливо шарахается, но, увидев девушку. успокаивается.

ЭНОНА. Где все?

ПАРИС. Не знаю. Наверно, уже на Олимпе.

ЭНОНА. Суд закончился?

ПАРИС. Да.

ЭНОНА. И кому досталось яблоко?

ПАРИС. Никому.

ЭНОНА. Никому? (Увидев на земле яблоко, подбирает его.) Неужели ты оставил его мне?

ПАРИС. Ну да.

ЭНОНА. Неправда. Они его просто бросили. Скажи прямо, кому ты его присудил. Афине?

Парис молчит.

Я спрашиваю: Афине?

ПАРИС. Нет. (Смущенно.) Афродите.

ЭНОНА. Афродите!? Как ты мог восстановить против себя двух самых могущественных и мстительных женщин? Ведь ты, кажется, сам понял, что этого делать было нельзя!

ПАРИС. (Виновато.) Сам не знаю, как это случилось.

ЭНОНА. (Вздыхает.) Зато я знаю. Я видела сброшенную ею одежду.

ПАРИС. Понимаешь…

ЭНОНА. (Обрывая его.) Не надо. Подруги мне рассказывали, чтò в таких случаях говорят мужчины: «я сам не понимаю, как это произошло», «на меня нашло какое-то наваждение», «честное слово, я к ней ничего не испытываю», «это у нас было только один раз», «это больше это не повторится», «я люблю только тебя» и так далее. Так что можешь не стараться придумывать оправдания. Считай, что я их уже слышала.

ПАРИС. Но на меня действительно нашло наваждение. Хотел сказать «Афина», а почему-то произнес «Афродита».

ЭНОНА. (Печально.) До чего ты все-таки безволен. Как легко ты передарил мое яблоко другой. Теперь нас не ждет ничего хорошего. Будь проклят день, когда я его уронила!

ПАРИС. Возьми его себе.

ЭНОНА. Нет, теперь оно мне тоже не нужно. (Бросает его на землю.)

ПАРИС. Да все не так страшно! Наоборот, все к лучшему. Афродита обещала меня защитить, а Афина сказала, что я уйду в Трою и буду жить во дворце.

ЭНОНА. Значит, ты меня скоро бросишь.

ПАРИС. Я вовсе не собираюсь тебя бросать! (Помолчав.) С другой стороны, ты же понимаешь - у нас с тобой все равно нет будущего.

ЭНОНА. Прости, но я этого не понимаю.

ПАРИС. Ведь мы же с тобой теперь не ровня. Я сын царя, а ты простая пастушка.

ЭНОНА. И кто же теперь тебе ровня?

ПАРИС. Афродита сказала, что моей женой будет царица Елена.

ЭНОНА. Вот как?

ПАРИС. Я не спорю, ты очень хороша собой, и ты дочь нимфы, но Елена - дочь Зевса. И, говорят, первая красавица мира.

ЭНОНА. Другими словами, ты меня продал и предал.

ПАРИС. Но ты ведь понимаешь, что в моем новом положении…

ЭНОНА. Я понимаю. Царский сын хочет царицу. Я не ровня Елене. А себя ты, конечно, считаешь по своим достоинствам ровней царям?

ПАРИС. Ты хочешь, чтобы я и дальше пресмыкался внизу и не поднялся выше тебя.

ЭНОНА. Послушай. Одному человеку не захотелось жить в долине, внизу, и он решил перебраться куда-нибудь повыше. Сложил в мешок все, что у него было ценного, и пошел в гору. Но подниматься с грузом было тяжело, и он постепенно оставлял в пути то одно, то другое. И когда достиг цели, оказалось, что, поднимаясь, он растерял по дороге все, что у него было. Так и ты. Поднимаясь, утратишь все лучшее, что у тебя есть: доброту, честность, любовь. Уже потерял.

ПАРИС. Почему ты так думаешь?

ЭНОНА. Не ты первый, кто так поступает, и не ты последний.

ПАРИС. Ты, наверно, обижена на меня?

ЭНОНА. За что? Я не богиня и не царица, я не умею совершать волшебства и обещать царства, и я не первая красавица мира. Я умею только любить и давать счастье - то, чего ты от богинь и цариц не дождешься. Но, видно, это тебе и не нужно. Когда перед людьми встает выбор – успех или счастье, они всегда выбирают успех.

ПАРИС. Успех – это и есть счастье.

ЭНОНА. Расспроси об этом тех, кто его добился. Если бы я могла тебя остановить!..

ПАРИС. Можно подумать, ты знаешь, что меня ждет?

ЭНОНА. Ах, милый, теперь, когда ты выбрал свое будущее, его угадать так нетрудно. Тебя не ждет ничего хорошего.

ПАРИС. А тебя?

ЭНОНА. Мне поначалу будет трудно: ведь ты первый, кто меня бросает. Но надеюсь, что будут еще и другие. Так что обо мне не беспокойся.

ПАРИС. Что значит «другие»! Я не хочу других!

ЭНОНА. Ты свой выбор сделал.

ПАРИС. Если ты действительно умеешь предсказывать будущее, скажи, что же, все-таки, будет со мной?

ЭНОНА. Не хочу тебя расстраивать.

ПАРИС. Но я же должен знать!

ЭНОНА. Прочитай «Илиаду», там все написано. Прощай.

Расходятся. На сцене остается полураздавленное яблоко.

КОНЕЦ