Валентин Красногоров
Еще раз про любовь
Все полюбили классику (речь идет не о публике, а о режиссерах). Это влеченье, род недуга, любовь какая-то и страсть охватили все театры России, от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей. Повсюду звучит «нескладное попурри из старых, но еще не допетых песен» (Чехов). Классику ставят, переставляют, жуют, пережевывают, перелицовывают. И добро бы ставили, но чаще ее используют лишь как повод для постановки, топор для супа, который в меру умения и способностей режиссер варит по своему рецепту.
Никогда еще театр не пренебрегал современной ему драмой столь откровенно (просьба не ставить здесь и в дальнейшем знак равенства между современной и так называемой «новой драмой».) В одной из басен Крылова говорится, как свинья, нимало не беспокоясь, подрывала корни дуба: ведь она питается не корнями, а желудями. Предостережение дуба известно: «Когда б наверх могла поднять ты рыло, Тебе бы видно было, Что эти желуди на мне растут».
Если послушать театральных деятелей, то их любовь к классике объясняется исключительно приверженностью высокому искусству: они не могут ставить перед собой планку ниже чеховской; они не согласны на страсти менее бурные, чем шекспировские. Если бы в действительности всегда было так! На деле же очень часто не публику возвышают до вершин драматического искусства, а классику упрощают, снижают и приспособляют в угоду самой невзыскательной части зрителей.
Поскольку публика, несмотря на все усилия ее воспитать, хочет все-таки видеть еще и что-то живое и более близкое к собственной жизни, театр пытается «осовременить» классику. Чаще всего это делают посредством прямолинейных аллюзий на сиюминутные реалии сегодняшнего дня, тем самым «уничтожая искусство до значения публицистики» (выражение Врубеля). Перемена места и времени действия классических пьес стала нестерпимо надоевшим штампом. Это называется «современным прочтением». Отразить современность путем постановки современной пьесы редко кому приходит в голову.
Конечно, нельзя отрицать, что привязанность режиссеров к классике в большинстве случаев вполне искренна; однако бывает брак по любви, а бывает и по расчету. Помимо похвального стремления воплотить высокие идеалы, театры подталкиваются к постановке классики будничными, но весьма серьезными и вполне справедливыми практическими соображениями. Каковы же они, эти соображения? Рассмотрим их сухо, по пунктам.
1) Не надо платить автору вознаграждение за право постановки и производить в его пользу отчисления от поспектакльного сбора. Это важный, если не решающий довод, определяющий репертуар в пользу классики.
2) Нет нужды в заключении с автором договора и связанных с этим юридических и финансовых процедурах.
3) При разборе спектакля критики смогут упрекнуть театр в чем угодно, но только не в выборе драматургического материала. Да и критика сама всегда с большим удовольствием разбирает спектакль по классической пьесе – есть возможность углубиться в историю постановок и поговорить об авторе. И вот, в театральных журналах появляются рецензии на «Волки и овцы» Иванова, «Женитьбу» Петрова и «Гамлета» Сидорова. Не думайте, что все эти уважаемые люди - авторы названных пьес. Последние никого не интересуют. Важны авторы спектаклей: они ведь ставят самих себя, а не каких-то там Гоголя или Шекспира.
4) Не надо рыться в потоке современных пьес, искать, выбирать, думать, рисковать, когда есть проверенные столетиями авторы. Жалобы театров на невозможность найти хорошую отечественную пьесу просто несерьезны. Никто и не ищет. Между тем, еще Немирович-Данченко предупреждал: «Если театр посвящает себя исключительно классическому репертуару и совсем не отражает в себе современной жизни, то он рискует очень скоро стать академически мертвым». Что ж, как известно, в нашей стране немало театров носят звание академических.
5) Моська всегда заметнее рядом со слоном, а карлик – когда он заберется на плечи гиганта. Вот так, опираясь на Расина, Софокла или Пушкина, некоторые постановщики кажутся себе высокими-высокими...
6) Еще одно огромное преимущество классики над драмой живого автора – ее можно изменять, сокращать и вставлять в нее тексты собственного сочинения сколько душе угодно, не опасаясь конфликтов и судебного преследования. Современного автора от этого «сотворчества» охраняет, хоть и плохо, закон. Классикам же остается только переворачиваться в гробу, что никого не волнует. Мертвые сраму не имут.
7) Переделка пьесы классика или инсценировка его прозы предоставляет постановщику несомненные материальные выгоды. В этом случае появляется возможность не только обозначить свое имя на афише в качестве автора пьесы, но и поставить «свое» произведение в собственном же театре, а также получать за это гонорар (что, кстати, запрещено в государственных театрах многих стран; то есть ставить свою пьесу или инсценировку в своем театре – пожалуйста, но получать за это гонорар - нет). Не беда, если инсценировка по уровню и содержанию лишь отдаленно напоминает классический оригинал: в таких случаях выручает магическая формулировка «по мотивам». Вот и появляются опусы «по мотивам» искаженного до неузнаваемости Мольера, Островского и пр. Будь автор жив, такие деяния подпадали бы под Гражданский и Уголовный кодекс. Но, к счастью, Мольер и Островский покинули нашу грешную землю и могут лишь из горнего мира наблюдать за манипуляциями их инсценировщиков и интерпретаторов. За театральную некрофилию наказания не предусмотрено.
8) Классическую пьесу, как ни странно, порой ставить легче, чем современную. Классика истолкована и перетолкована, она известна, к ней есть ходы, есть традиция, на которую можно опираться или против которой идти. К тому же, классику преподают еще в школе, не говоря уже о театральном институте, где студенты учатся толковать и ставить драму исключительно на прозе Чехова. К постановке же драм нашего времени надо искать ключи самому, начинать с чистого листа.
Доводы в пользу классического репертуара, как мы видим, вполне объективны и достаточно серьезны. Поэтому, чтобы помочь современной драматургии занять должное ей место, нужны не прекраснодушные, но бесполезные призывы, а конкретные предложения. Это самое трудное. Искать пути выхода из создавшегося положения нужно общими усилиями.
В зарубежных странах не без успеха ищут формы поддержки национальной драматургии. Например, в Польше за любой спектакль по современной пьесе театр получает 20-50% от суммы, затраченной на его реализацию. Лучшие постановки получают большие премии и право показаться на сцене самого большого столичного театра.
Почти в каждом театре регулярно проходят публичные читки актерами новых пьес - своего рода проверки сценического успеха произведений. Такие исполнения пьес перед зрителем (по билетам и за плату) можно было бы проводить и в наших театрах, используя для этого фойе, малые сцены, репетиционные залы и другие помещения.
Большое внимание оказывается поддержке национальной драмы и в Израиле. Например, в случае постановки пьесы автор получает от государства вознаграждение в сумме около 25 тысяч долларов.
Поддержка драматургии потребует от правительственных учреждений некоторых расходов. Однако любая деятельность в сфере образования и культуры субсидируется: школы, библиотеки, музеи, театры. Нет никаких причин не поддерживать, в том числе и финансово (тем более что расходы здесь будут ничтожны), российскую драматургию в нелегкий для нее период, когда столь резко ослабли ее связи с театром. Естественно, эта помощь со стороны государства никак не должна связываться с цензурой пьесы и вообще с какими-либо директивными формами руководства, столь хорошо знакомыми нам по прошлым (да и по нынешним) временам.
Есть еще один радикальный (хотя трудно осуществимый, требующий изменения законодательства) способ поддержки отечественной драматургии: установить обязательные поспектакльные отчисления с постановки драматургов-классиков. Эти отчисления можно было бы переводить в специальный фонд СТД или Министерства культуры (или же в независимый фонд) и использовать их исключительно для поощрения современной драматургии, организации фестивалей, семинаров, курсов, мастерских, для материального стимулирования театров к постановке спектаклей по современным пьесам.
Можно предложить ввести драматургов в редакции театральных журналов, регулярно печатать статьи о драматургах, интервью с ними. Было бы полезно использовать современную драму и в учебном процессе в театральных вузах (курсовые, преддипломные работы и пр.).
Против каждого из этих предложений можно возразить, можно счесть его ненужным, утопичным, нереальным, неосуществимым (с чем я вполне согласен). Можно вспомнить и о том, что уже немало делается, например, о фестивалях и семинарах, посвященных новой драме. Можно высказать много язвительных и остроумных замечаний в адрес автора этой статьи. Но все это не поможет исправить положения, в котором оказалась отечественная драма. Как писал еще Гораций, «капля не силою камень долбит, но частотою паденья». Многим еще каплям придется упасть, чтобы продолбить камень инерции и равнодушия к современной драматургии. Хотелось бы верить, что эти заметки окажутся одной из них.
Контакты:
Тел. 8-812-492-3701;
8-812-550-2146
7-951-689-3-689 (моб.)
e-mail: